– Вы что-то сказали?
Я тут же краснею. К несчастью, он знает французский. Ищу оправдание, но в голову лезет маразм. Тогда я вздыхаю:
– Простите.
Какая-то глупость. А Марк улыбается. Весело? Нет. Не сейчас.
В отличие от Марка, мужчина абсолютно серьезен и даже, возможно, проникается к нам сочувствием.
– Меня зовут Поль, – он смотрит мне прямо в глаза и добавляет, – а Вы… Вы живете в Париже?
Есть повод соврать. Но я не решаюсь.
– Я из России.
Он удивлен.
– Не очень похожи.
– А Вы там бывали?
– Да. Прошлой осенью.
Марк возмущен. Однако молчит. И, наверно, напрасно. Я расслабляюсь.
– И как Вам у нас?
Поль даже не думает.
– В целом прекрасно. Но… слишком пасмурно.
– Да? Как сейчас?
Мой юмор оценен. Его разбирает смех, и я понимаю, что у нас завязалось знакомство. Под носом у Марка… Не самый пристойный пейзаж. Но я вошла в роль и хочу продолжения спектакля.
– Нам на вокзал, – сообщаю я с томным взглядом, пытаясь поймать разочарование в реакции Поля.
Безрезультатно. Он смеется мне прямо в лицо и сообщает:
– У нас тоже билеты на поезд.
– На поезд?
– В Париж.
Мне становится дурно. Вот совпадение.
– Нам тоже туда.
– Выходит, попутчики?
Он дает руку. Я ее жму. Марк мрачнеет.
Беда…
Да, разумеется, в жизни часто бывают встречи, а я не из тех, кто шарахается от незнакомцев. И Марк это знает. Однако здесь и сейчас флирт неуместен – мы едва отыграли свадьбу.
Я робко киваю:
– Попутчики.
– Значит… Поедем все вместе?
У Марка испуг. Он в шаге от бешенства.
– Да. Только знаете… У нас не поездка, а свадебный тур.
Поль удивляется.
– Что ж. Поздравляю. Позвольте откланяться…
– Вы уже все?
– Нам нужно в гостиницу.
– А-а-а… Понимаю. Ну… до свидания.
За окнами гром. Поль поднимается, обнимает подругу за плечи, и пара уходит, оставляя нас в одиночестве. Марк в шаге от ярости. Ему хочется что-то сказать, но он не спешит, будто ждет от меня оправданий. Тогда я встаю.
– Собирайся.
– Марина? Не рано ли?
– Нет. Да и хватит сидеть.
– Там ливень.
– Я вижу.
Немая картина. И тут я бросаю:
– Ты знаешь, где дверь.
Он замирает, а я резко разворачиваюсь на каблуках и быстрым шагом иду по направлению к выходу. Меня провожают. Официантка кивает вслед, а некто в углу поднимает вверх банку с колой. Им явно смешно, хотя вряд ли кто-то из них проникся эмоцией, вложенной мной в эту сцену. Но я не в обиде. Во мне еще бродит артист, привыкший к провалам и в более камерных стенах.