***
Бревна дома помнили многое. Крепкого бородача с женой и маленьким сынишкой, тихие колыбельные, скрип медленно вращающихся колес и гудение тросов, несущих над бездной коробочку с людьми. Вечерние песни охотников, тепло огня и укусы искр, вкус пролитого чая. Щетинистые царапины медвежьих когтей. Колкие куски разбитого окна. Звук выстрелов. Жар темной звериной крови, впитавшейся в половицы. Это было давно, очень давно. Долгое время раздавался лишь шум ветра, качающего вековые ели, да топот копыт горных коз. Разноцветные вьюны заплетали крышу весну за весной, и раз за разом опадали сухими нитями под тяжестью первых снегопадов.
Затем дверные петли снова заскрипели. Человек принес с собой каменную пыль и одиночество. Он уходил с приходом снегов и возвращался после того, как сходила последняя лавина.
Теперь он пришел не один. С ним была девочка. Совсем такая, как маленький сын смотрителя, много лет назад вырезавший на дверном косяке свое имя. Девочка пускала зеркальцем солнечные зайчики, сидя на пороге, роняла на темные доски крошки хлеба, проходя по комнате с бутербродом, рисовала карандашом картинки на беленом боку глиняной печи. Дрожала, лежа с фонариком в зеленом спальном мешке.
Однажды утром все закончилось. Стены могли отразить громкий голос, но шепот страха и ярости въедался в них, как кровь. Человек сгреб вещи в сумку, отрывисто сказал что-то, указав на дверь. Девочка медленно встала и вышла за порог, опустив голову. Тени скрылись за поворотом. Распахнутая дверь медленно качалась. На порог легли распрямившиеся стебли травы. Заблудившаяся стрекоза влетела в сумеречную комнату. Мышь, почуявшая крошки, высунула чуткий нос из норы. Граница нарушена, и теперь земля заберет дом себе. Что ж, он был готов.
– Это все гнилые гены твоей матери, – прошипел Том, ведя машину по крутой горной дороге. – У нас в роду не случалось уродов… Боже, что же это, что это такое?!
Он всхлипнул и крутанул руль. Эбби, молча съежившуюся на соседнем сидении, мотнуло, на шее зажглась полоса от ремня безопасности. Из под колес грузовика вниз полетели камешки. За окнами проносилась лесистая шея горы, окруженная огромными бусинами валунов. Том вытащил из кармана мобильник и лихорадочно набрал номер, раздался ровный голос автомата.
– Твою мать!
Том швырнул телефон и закусил губы. Эбби протянула руку к ладони отца на рычаге переключения передач, он брезгливо отдернул пальцы.