– Так она еще и живая? – присматриваясь к твари повнимательнее, уточнил Хильдеберт.
– Дак конечно живая, мастер! Нешто я бы сдохшую в дом волок – беду кликать?! Вот обсохнет, обогреется – и как есть забегает!
Забегает?!
Если до этого момента иллюминатор еще сомневался, что хуже: живая мышь в доме или дохлая, то теперь решительно сделал выбор в пользу последней.
– Нигде она бегать не будет! – как можно строже заговорил он. – Как можно верить каким-то глупым языческим побасенкам?! Немедленно выброси эту гадость на улицу!
– Да как же выбросить, господин Хильдеберт?! – парень даже покраснел от волнения. – Обидится же, проклянет! А коли сдохнет, так и вообще – с того света являться будет!
Иллюстратор, представив явление мыши-призрака с того света, уже не знал, плакать или смеяться.
– И вот зря вы это побасенками ругаете! – продолжил между тем Эвервин. – У нас вон в соседней деревне старик один был – Вацек. Так его брат сам знавал друга человека, который мышиную королеву спас. Точно рассказывал: семь лет он ни беды, ни горя не знал! И не болел никто, ни человек, ни скотина, и поле родило! Дело верное!
– Немедленно. Выкинь. Эту дрянь. Вон.
Бороться с колдовскими верованиями одной конкретной деревни он не сможет. Но вот выжить одну конкретную мышь из одного конкретного дома ему вполне по силам…
Или?…
– Простите, мастер Хильдеберт… – Эвервин покаянно склонил голову, но упорства в голосе не убавилось. – А только я тогда вместе с ней уйду.
– Что-о?! Куда уйдешь?!
– Да… Все равно куда. Отогрею ее, откормлю, чем Бог пошлет…
Иллюстратор был так поражен этим заявлением, что не нашел ничего лучшего, чем для чего-то уточнить:
– А… Ученичество твое как же?
Парень шмыгнул носом, осторожно переложил мерзкую тварь из ладони в ладонь.
– А чем мне ученичество поможет, проклятому-то? С ней так или иначе не пропаду. А без нее… Вы простите, мастер. Я может, вернусь еще. Если дорога выведет.
Он повернулся к двери. Медленно и явно нехотя, но именно в этот момент Хильдеберт со всей очевидностью понял: уйдет. Наплевав на рекомендации епископа, на деньги, что заплатил за учение его отец, на возможность стать однажды мастером-иллюстратором… Уйдет и перечеркнет все ради грязного комка шерсти в его руках. Таких невероятно талантливых руках.
– Стой.
* * *
Соломы на мышиное гнездо надергали прямиком из тюфяка, на котором спал Эвервин. Скрутили из нее ком, устроили в углу у очага, подальше от возможных искр: спалить мышиную королеву в любом случае не хотелось. Правда, иллюминатор не прекращал ворчать: