– Как она тебе досталась? – с интересом спросил Вайт.
Было видно, что Нимрим не горит желанием отвечать на этот
вопрос. Он что-то пробурчал себе под нос. Я же знал, что колесница
– трофей его ссылки. Учитель отправил его "налаживать"
дипломатические отношения с какими-то пингвиньими племенами далеко
на севере.
Туда его доставили как посла со всем необходимым: парой
провинившихся пегасов, этой самой колесницей и, конечно же,
полномочиями. А потом о нем просто забыли. Миссия его прервалась,
когда, он узнал о падении Магистериума от торговцев которых чудом
занесло в те земли , по пути в земли Дискорда он узнал слухи о
поселении пони, называющем себя Кристальной Империей. Убедившись в
гибели своей родины, он решил обосноваться в нашем молодом
государстве. Так он здесь и оказался.
– Слушай, а разве тот волк что-то не сделал с колесницей? –
спросил я из любопытства.
– Да что этот дикарь мог сделать творению магов-артефакторов
Конфедерации Магистериума? Просто защитные плетения обветшали и
периодически требуют обновления, – ответил Нимрим, явно хвастаясь и
выгораживая верную колесницу.
Вскоре мы должны были взлететь, но…
Чатли Дэ Джепитини, приверженец прекрасного во всех его
проявлениях, с восторгом наблюдал за разворачивающимся под его
ногами грандиозным действом. Эпическое противостояние сил света, к
коим он, разумеется, причислял своих сородичей, и тьмы, ведомой
нежитью и волками, являло собой поистине захватывающее зрелище.
Еще днем, заметив молодого наследника, рассекающего по городу на
диковинной артефактной колеснице в компании какого-то единорога с
нелепой бородой, Чатли загорелся желанием запечатлеть этот момент.
Его верный грифель и блокнот уже были наготове. Но с началом
вторжения нежити, воображение художника распахнулось навстречу куда
более драматичным сюжетам.
Когда колесница с наследником скрылась в одном из очагов
прорыва, Чатли в нетерпении закусил кончик грифеля. Вынырнув на
очередную улицу, где отряды кристальных пони сдерживали натиск
мертвецов, он неожиданно столкнулся с пегасом. Поддавшись порыву,
художник выпалил:
– Как личный художник их величеств и хранитель государственных
тайн, я требую содействия! – в голосе Чатли звучала уверенность, не
подкрепленная, впрочем, реальными полномочиями. Из всех
государственных тайн ему было доподлинно известно лишь о
существовании пикантного портрета юных наследников в нарядах
служанок, нежно обнимаемых королевой-регентом в покоях их
матери.