От греха подальше, боясь, что безумный шаман даже после смерти
способен на какую-нибудь гадость, начал опалять его тело магическим
огнем, попутно пропуская энергию через меч. "Вовсе не боюсь, просто
решил перестраховаться", – убеждал он сам себя.
Стоило нашей многострадальной колеснице, чудом выдержавшей
экстремальные нагрузки, опуститься на израненную крышу, Вайт
услышал от брата преувеличено жизнерадостное:
– Парни, хотите жареной волчатины?
В воздухе витал тошнотворный запах горелого мяса, ставший
последней каплей для многострадального желудка молодого единорога.
Его тут же скрутило, и он поспешил освободиться от содержимого.
Нимрим молча подошел к догорающим останкам шамана и добавил
магического огня, с целью сжечь их дотла – от греха подальше.
Вскоре с соседней крыши послышались крики. Усталые пегасы,
налетавшиеся за этот день до изнеможения, переглянулись и,
вздохнув, полетели спасать "жертву".
Так к нашему импровизированному костру присоединился придворный
художник. Нежить, лишенная воли своего хозяина, начала разбредаться
в поисках живой плоти. С одной стороны, это делало ее более легкой
добычей, с другой – представляло большую опасность для
обывателей.
– Если каждое празднование Нового года будет таким, то лучше его
и не праздновать, – пробурчал Вайт, оправившись от приступа тошноты
и присоединившись к сжиганию останков шамана.
– И чего он хотел? Чего добился? – устало спросил один из
пегасов, кивнув на обугленный комок плоти.
– Месть его жгла. А рядом не оказалось никого, кто бы поддержал
и направил его эмоции в мирное русло, – устало ответил Блек.
Вскоре прибыл отряд пегасов за которым улетала пегаска.
Убедившись, что с нами все в порядке, они принялись расчищать
завалы, добивая выживших мертвецов и редких, но озлобленных
волков.
День сменился ночью. На небосвод взошла полная луна.
– Интересно, почему Дискорд иногда нормально меняет светила, а
иногда они скачут как вздумается? – тихо пробормотал Блек.
– Он дух хаоса, чего ты от него ждешь? – ответил Нимрим,
помешивая магией останки шамана.
Вайт перестал поливать обугленные кости огнем.
– Как же долго они горят… И запах отвратительный, – поморщился
он и подошел к колеснице, чтобы вдохнуть свежего воздуха.
– Он был одержим каким-то духом. Если бы не меч, не знаю, что бы
мы делали, – признался Блек.