Образованная в самом начале XX века, в 1901 году, 12-я гимназия была новомодной, то есть не вполне традиционной «классической», из древних языков в ней преподавали только латынь, а естественно-научный цикл был представлен достаточно широко, как в реальном училище. Обязательными были два иностранных языка – французский и немецкий. Гимназия никогда не считалась особенно престижной, как, к примеру, 1-я или 6-я петербургские гимназии или известные частные гимназии, как гимназия К. И. Мая или гимназия М. А. Шидловской. По отзывам одного из бывших учеников гимназии, поляка по происхождению, в будущем известного художника Ю. Чапского, гимназию его родители «выбрали, как „известную школу с порядочными людьми, терпимо относящимися к полякам“. Тогда были ещё сильны антипольские настроения, и мы боялись, что нас будут преследовать в гимназии. Особенно заметно антипольски были настроены в Минске, но в Петербурге – уже не так.»45 Эту гимназию и возглавил в 1907 году К. А. Иванов. Его сменит на этом посту исполнявший при Иванове должность инспектора гимназии математик К. Б. Пенионжкевич.46
Дочь Константина Алексеевича – Надежда, вспоминала, что до Царского Села они жили на Невском пр., в д.68, в квартире 22, окнами выходившей на стоявший на другой стороне Невского проспекта дворец Белосельских-Белозерских. Как-то вечером они, многочисленные братья и сестры, лежали животами на подоконниках и развлекались тем, что через Невский, сквозь распахнутые окна зала дворца высматривали своих родителей среди приглашенных на прием. Во дворе дома 68/40 до сих пор растет высокое дерево, когда-то посаженное одной из дочерей Константина Алексеевича – Еленой.47
Через год после вступления Иванова в должность директора 12-ой гимназии, в его жизни происходит одно из самых значительных событий – благодаря высокой образованности и безупречной репутации с 1 октября 1908 года К. А. Иванов был приглашен учителем в семью Императора Николая II. В течение восьми лет, вплоть до ареста царской семьи, он преподавал историю и географию, вначале всем Великим Княжнам, затем и Цесаревичу Алексею.48
В 1910 г. Константина Алексеевича постигло горе – преждевременный уход любимой семнадцатилетней дочери Лизы. Для её погребения он поставил склеп на Никольском кладбище Александро-Невской Лавры, который сохранился до сих пор и посещается потомками Константина Алексеевича.