И надо бы и впрямь более чем невоздержанно и скабрезно заметить, что все уж на свете грандиозные поражения неизменно оказывают САМЫЙ ЧТО НИ НА ЕСТЬ тяжелейший психологический эффект.
Смело наступать, да и прямо в лоб отчаянно атаковать можно разве что лишь в том единственном случае, коли полностью оно тебе более чем безукоризненно ведомо, а чего это вообще творится на вверенном тебе участке фронта.
Ну, а коль скоро сквозь мутную нетрезвость только-то и хватит у главнокомандующего ума после трезвона телефона встать во фрунт, да и послушно жизнерадостно отрапортовать о том, что все ведь давным-давно готово к тому самому до чего и впрямь долгожданному широчайшему наступлению…
Нет уж, явно тогда всего того на редкость всеобъемлющего хаоса и свалки будет вовсе никак нисколько не избежать.
А между тем всем этим явно сгоряча можно еще было своему врагу посильно вот невзначай на скорую руку еще и более чем верно подсобить.
В великой спешке до чего необдуманно затеянное, оно безо всякой тени в том сомнения может подчас еще оказаться одному лишь противнику исключительно на руку…
21
Этак-то недолго и собственные части морально во всем совершенно безнадежно ослабить и разложить, причем явно задолго до подхода врага довольно простым их изматыванием, да и сущей безостановочной бестолковщиной, как и той еще несусветно зримой беспрестанной неразберихой…
То есть те гражданские люди, что были лишь вчера еще из родного двора наспех позваны в армию…
Все они пока живы-здоровы, да только уж заспаны и не поевшие толком, затасканные в дороге и сутолоке, а потому и бросать их сходу в бой – значило отдать их на заклание фрицам, и ведь никого они не убьют и ничего не остановят, а разве что почти бесполезно полягут все как один…
Но отчетность есть отчетность, а потому все новоприбывшие войска совершенно незамедлительно следовало бросать на затыкание прорех в весьма исключительно, надо сказать, протяженной линии фронта.
А, кроме того, при советской системе многоглавого, а все-таки отчаянно при этом бестолкового командования, понять, где свои, а где немцы, было порой очень даже непросто, раз все подчас столь отчаянно перемешивалось во времена всякого до чего только сумасшедшего натиска того самого массивного как слон в посудной лавке наступления.
Ну, а потому те же танки порою поболее своих давили, нежели чем истинных лютых врагов.