И я задавал себе тот же вопрос
изо дня в день, пока случайно не наткнулся на портативный диктофон
военного образца и не прослушал запись последнего обращения нашего
вояки.
Оказывается, майор, как
начался весь этот ад, стал вести своеобразный дневник, где описывал
весь свой день.
Так, ничего нового я не
услышал, всё это я видел и своими глазами, но один факт мне
показался интересным. Майор пытался анализировать причины, по
которым мертвецы могли ожить и пойти по земле. Чего там только не
было, начиная от ошибки ученых и заканчивая нападением инопланетян,
но четкой причины он не знал, из чего я сделал вывод, что военные,
по крайней мере все поголовно, к данному инциденту не
причастны.
Прослушивая голос майора на
пленке, я, наконец, узнал, куда он подевался. Оказывается, на
четвертый день конца света, поправьте меня, если я сгущаю краски
данной формулировкой, наш бравый вояка решил спасти семью в доме
напротив.
Как оказалось, в доме напротив
осталась семья из трех человек, которые не поддались первоначальной
панике и не стали покидать своего дома, не в пример их соседям, но
вскоре оказались в ловушке, так как обещанной помощи так и не
дождались.
Я-то знаю, ведь я был среди
тех солдат, что должны были их эвакуировать. Майор, будучи
человеком чести, не мог игнорировать их призывы о помощи и
предпринял попытку вызволить их, судя по тому, что дом пустует,
весьма провальную.
«Всё, не могу больше, — сказал
голос майора на пленке диктофона. — Их мольбы о помощи разрывают
мне сердце, я должен их спасти, даже рискнув жизнью. Там маленькая
девочка, она напугана, как и ее родители, они молят о помощи, и я
не останусь в стороне».
На этом запись заканчивается и
больше не возобновляется.
Прослушав несколько раз запись
на пленке, я впервые за все это время испытал укор совести. Я не
стал бы их спасать, потому что это реальное самоубийство, даже с
таким количеством оружия, что есть в доме, и то, что майор так и не
вернулся обратно, лишнее тому подтверждение.
Я не стал бы их спасать — это
точно, как и точно то, что я не открыл дверь джипа никому, кто меня
об этом просил, еще тогда на улице, когда сам попал в
замес.
Я понимаю, что поступил как
настоящий трус, и даже не ищу себе оправдания, оттого на душе так
паршиво.
В тот день я нажрался как
свинья, вылакав полную бутылку виски прямо из горла.