Я припал к оптическому прицелу
и присмотрелся к толпе ходячих на моей улице. Тут было на что
посмотреть! Уж поверьте мне на слово! Каких зомби здесь только не
было: с оторванными руками, с разорванными глотками, с глазами и
без, с носами и без них. У некоторых не было лиц, кто-то постарался
над их красотой, изрядно поработав зубами.
Зрелище еще то, скажу я вам. Я
впервые мог смотреть на них в упор, без спешки, имея возможность
понаблюдать без риска быть растерзанным.
Вскоре я насмотрелся всласть и
вновь открыл по ним огонь. Сначала они ничего не замечали. Те, в
которых я попал, падали, остальные о них спотыкались, но продолжали
бродить бесцельно.
Вскоре я так увлекся своим
новым развлечением, что едва успевал перезаряжать магазины у
винтовки, когда заканчивались патроны. Плевался и матюгался от
нетерпения, когда набивал новые обоймы, чтобы продолжить
расстрел.
Так длилось часа четыре, пока
несколько зомби не заметили меня в окне чердака и не поковыляли в
мою сторону. В этот момент я как раз расстрелял последний магазин.
Присев на стул, я принялся набивать обоймы патронами, насвистывая
мелодию под нос.
Поднявшись во весь рост, я
остолбенел от страха, липким холодным пауком пробежавшим по моей
спине. Перед моим забором колыхалось море мертвецов, никак не
меньше сотни, я думаю.
Со всех сторон двигались новые
орды ходячих, которые точно теперь знали, где я обитаю. Они
двигались в один такт, стонали и мычали, их почерневшие, покрытые
струпьями руки были вознесены вверх ко мне, и казалось, что вот-вот
повалится забор под натиском их тел.
На негнущихся, в мгновение ока
ставших ватными ногах я отступил назад и, споткнувшись о коробку,
повалился на пол и от испуга нажал на спусковой крючок винтовки,
выпустив пулю в собственную крышу.
Мне было страшно. Нет, не так,
я испытал ужас от столь явного внимания ко мне со стороны мертвого
цирка за окном.
Немного придя в себя, я
выглянул наружу, дабы удостовериться в целостности границ моей
территории. Слава Всевышнему, забор был сделан на совесть, и даже
тысяча мертвецов не смогла бы проломить кирпичную кладку,
облицованную камнем.
Несмотря на вновь обретенное
спокойствие, в тот день я больше не стрелял. Я спустился вниз,
приготовил себе двойную порцию коктейля и уселся у окна, выходящего
на улицу, предварительно задернув на полупрозрачную занавеску,
чтобы с улицы меня не было видно.