– Здесь был оползень: видите, ступень выше, откуда оторвался пласт? Если подмывает снизу слой грунта, лежащий на скале, при сильных ливнях со склонов может сползти огромная площадка грунта вместе с деревьями, наползая друг на друга. В этом случае мог и самолет, врезавшийся в гору, вызвать оползень.
Он еще помолчал, подумал и, вставая, констатировал, точно отдал военный приказ:
– Будем копать, ребятки, других вариантов нет!
В первую очередь откопали лопасть до основания винта, обтекаемого колпака на месте не было.
– Глубже копать не будем, пойдем к кабине: на данный момент нам надо установить, чей самолет, и есть ли в кабине пилот, – уточнил задачу Контра.
Дальше работа пошла быстрее, ближе к кабине глубина грунта не превышала штыка лопаты. Копали поверхностно до того места, где должен был находится колпак кабины (фонарь). За кабиной лопата начала втыкаться в рваные края дюрали. Ситуация прояснилась: кусок фюзеляжа самолета с кабиной лежал полубоком. Теперь основная задача была очистить саму кабину внутри. Вычищая землю ниже штурвала, Дыш вытащил алюминиевую фляжку, слегка помятую и без крышки. Рассмотрев ее, нашли нацарапанную надпись на немецком языке «G. Schwartz». Сразу стало понятно чей самолет, и, по всей видимости, Юнкерс – у Мессершмитта кабина намного дальше от винта. Понятно было, что и летчика в ней нет – может катапультировался, а может выбросило из кабины при ударе. Закончив на этом работу, отправились дальше, взяв с собой фляжку Шварца.
Спускались с перевала диагонально по горе, спуск по ущелью намного хуже, чем подъем по нему. Спустившись в ущелье с полянками, по которому текла речка, Александр предложил сделать привал. Дыш поддержал это предложение, на что Контра ответил:
– Давайте чуть дальше, там есть местечко тоже интересное, хотя бы будет рассказать о чем.
Пройдя еще с полкилометра, они сели на привал, умылись в речке, перекусили, достав из рюкзаков у кого что было. Запив водой обед, Контра стал рассказывать, чем интересно это место:
– Видите, вон та ложбина возле речки? Она сейчас выше русла, а во время войны, когда речка была больше, в этой ложбине был водоем. Потом речка обмельчала, и вода сошла с нее, и только остался толстый слой глины и ила. Так вот, лет двадцать пять назад, видно, первые дачники месили в этой ложбине глину под саман: вскапывали круглую площадку, насыпали сверху соломы и на конях по кругу ездили, размешивая. И так слой за слоем углублялись почти в рост человека, в зависимости какой слой глины был в том или ином месте. А мы сюда после них лет через восемь пришли в поход. В этой яме, в стенке ее, торчала железяка с клепками. Мы стали ее обкапывать. Эта железяка оказалась крылом какого-то грузового автомобиля, рядом с ним еще вывалились две гнилых металлических канистры двадцатилитровых. Мы тогда до колеса только докопали. И вот я только теперь на это место попал. Как видите, ямы и в помине нет, замыло всю.