Дорога шла по самым макушкам хребта, прыгая то вниз, то вверх. Пройдя по этой прыгающей и виляющей дороге километра четыре, Богумир начал спускаться вниз, обходя само урочище Атакаевской щели. Спустившись к руслу речушки, исследователь умылся и, сняв обувь, опустил уставшие ноги в ручей. Где-то здесь в речке лежит немецкая пушка, которую уже два раза пытались откопать местные копатели из Новороссийска, но безуспешно – речка снова замывала ее, не хочет отдавать свое добро.
Отдохнув, он прошел дальше по руслу, где оно примыкало к поляне. Попались торчащие из земли быльца от складной металлической кровати. Эта поляна была немецким госпиталем во время войны, она же была и поляной Страха. Выйдя на нее, Богумир определил место для ночлега на другом ее краю у невысокого леска, росшего узкой полосой, за которым шла дорога в щель.
Расположившись, он развел костер, ужин был такой-же, что и вчера – разнообразием в походе не балуются. За ужином Богумир еще раз обвел поляну взглядом. В зарослях лещины бежит речка, с двух сторон нее молодая поросль и кусты терна. Лишь с одной стороны большие старые деревья. Никакого страха поляна не вызывала, хотя уже порядочно стемнело. А легенда гласит, что на поляне живет Блуд, который зовет за собой женским голосом, и, загипнотизированного нечего не понимающего человека, водит по лесу. И когда тот очнется, то не знает, где находится. Еще часто слышали шлепанье на речке, как-будто по ней кто-то ходит и время от времени что-то бормочет. Но это явление можно объяснить так: когда енот-полоскун моет какой-нибудь выкопанный им съедобный корень, он шлепает им об воду и ворчит. Богумир наблюдал однажды такую сцену. Этот зверек не редкость в здешних местах, обитает вдоль горных речек и, в основном, ведет ночной образ жизни, поэтому встретить его днем маловероятно.
Богумир не спал, прислушиваясь к лесу. Ближе к полночи на дороге со стороны Неберджая послышались приглушенные голоса. Судя по разговору, шли двое, и о чем-то в пол голоса спорили. Исследователь подумал: «запоздалые копатели или рыбаки, засидевшиеся до ночи на Неберджаевском водохранилище». Как только голоса поравнялись с ним, с правой стороны поляны раздался треск и удар о землю, вспугнув сыча, который, хохоча, улетел прочь. Голоса тут-же стихли, и только слышалось удаляющееся шарканье ног. Сон не шел. «Странно.. – подумал Богумир, – похоже на упавшее дерево, но не слышно было ломающихся веток, что обычно сопутствует такому случаю».