Под усилением бандиты казались кормом
для моих кулаков. С подобным ощущением необходимо бороться: Пыл
может забить сознание мусором ожиданий.
Особенность магии огня — разум от нее
серьезно дуреет.
— Атас, народ! Он и правда маг! —
кричит бритоголовый.
Заметил все-таки шавка Штейнова… И
понеслась!
Маг в меня заклятьем Штормового Ветра
швыряет.
Я ухожу вбок, хватаю растерявшегося
полицейского и кидаю его в ревущий поток.
Ветер служивого подхватывает с
радостью. Тот летит. По пути врезается в телевизор, радио, сбивает
пару ваз, ломает антикварный стул, а затем с сумасшедшим хрустом
вбивается в стойку. Следом прилетает и весь остальной хлам.
Поморщился: больно должно быть…
Я рванул к магу. Тот, что
удивительно, ничего сделать не успевает, а ведь аэромант должен:
скорость — его основная фишка.
Беру бритого в захват и бью ладонью
по уху, применяя при этом Хлопок.
Бахает сочно!
Хлопок — это заклинание слабого
направляемого взрыва. Любимый спецэффект пиромантов.
Риска взорвать аэроманту мозг не
было, он все-таки маг, а значит крепкий малый.
На колени свалился, в глазах
проявилась непрошенная муть, голову на бок повернул, и из уха кровь
струей полилась.
Я толкнул его ногой в плечо, и он
свалился на спину, потеряв сознание окончательно.
Вот и весь маг. Вот такие здесь
ученики. Позор.
Полицейский ударил меня ножом. Сука!
Больше всех ему нужно было…
Я поздно заметил, что кривой и
поломанный о стойку дурак уже поднялся. А еще поздно заметил, что у
него нож из демонита.
Уродец чуток руку порезал.
Несерьезное… Я скорее стыдился, что такую смешную атаку
прозевал.
В ответ я ему кулаком в морду ткнул —
он и сложился моментально.
Одного удара обывателю более чем
достаточно: там абсолютный нокаут с переломом челюсти.
Пистолет рявкнул дважды, пули ударили
в голову.
Приятного мало: кожу пожгло. Я
развернулся, почесывая затылок.
Это владелец ломбарда наконец
смелости набрался.
Влад, перехватив мой взгляд,
побледнел и аж на стул свалился. Оружие так и выронил. Руки вверх
поднял.
Сдается, гадина… Вот и вся его
смелость: ненадолго ее хватило.
Приблизился к нему, перепрыгнул через
стойку.
Чувствовал себя удавом перед
кроликом, но это уверен Пыл виноват.
— Открой кассу, — приказал я
нетерпеливо.
— Вооот, господин…
Он поспешно открыл, трясясь и потея
мне на радость.
— Я забираю свою тысячу, —
продемонстрировал ему купюры.