Меня грабят
посреди улицы? Эх, старые добрые деньки — я скучал…
— Какой
сейчас год? Какое число? —
прохрипел и сам свой голос не узнал. — Ответьте.
Я и сам
видел, что лето, но нужна была конкретика…
— Мась, что
с твоим ударом? — смеется их старший. — Ты этой падле остатки
мозгов отшиб…
— Да я не
знаю, чего он, — здоровяк в растерянности почесал затылок. — Вроде
в пол двигла тыкал. Знач совсем баба: удар не держит.
— Какой год
и дата, выродки вонючие?! — я начинал заводиться.
— Ты чо
пид… — Мась мгновением свирепеет и кидается, даже не договорив
оскорбление.
У него так
смешно от ярости ноздри шевелятся, будто он сейчас на них и
улетит.
Сучонок
жалкий.
У меня нет
сейчас моих стихий для заклятий, но магической энергии
плещется море.
Я увернулся
от бокового и ударил ногой. Прозвучал хруст, Мась закричал… Я выбил
ему колено.
Прохожие
ускоряются, пытаясь быстрее отсюда свалить. Понимаю: в разборках
молодежи — можно случайно и голову сложить…
Гвоздь
рвется вперед.
Я бью по
руке с ножом ладонью как кнутом.
Запястье
ломаю, оружие отлетает в сторону.
Он, пытаясь
убраться, пятится, путается в ногах и падает на задницу.
Я успеваю
остановить свой удар. Колено в голову могло его и прикончить. Я как
молодой жеребец: мощь во мне легко бы прошила его череп.
Никак не
перестроюсь с попадания из «Московского
Шрама» в гражданскую зону. Пацаны просто хулиганье,
еще могут одуматься. Убивать их — абсолютная глупость…
Если я убью
всех хулиганов в Москве, мы точно иномирцев не остановим. Из
хулиганов получаются лучшие маги.
— Шмыг, —
окликаю его я.
—
Да-ааа?
Лучшие маги
не из этих, конечно… У этих на троих — дай бог если полтора мозга
наберется.
— Я жду
ответа на свой вопрос.
— Первое
августа восемьдесят второго.
Мои брови
поползли вверх: так у нас, действительно,
получилось?
До
Катаклизма еще пять месяцев. Время есть. Не столько, сколько бы
хотелось, но… Шанс. Преображенский полк как обычно впереди планеты
всей! Тогда нужно действовать.
— Бабки и
телефон на базу, гопье немощное, и гуляйте кому ноги позволяют. И
чтоб даже не дышали в мою сторону. Мимо прохожу, вы под лавки
прячетесь. Уяснили?
—
Рыжик…
Я
приблизился и вбил кулак перепуганному Шмыгу в грудину. У него все
тело смачно прохрустело, сам он рухнул и скрутился
сороконожкой.
Одно или
два ребра сломал?
— Михаил
Иванович, — терпеливо поправил я.