второранговой аномалии, рядом открывшейся, иномирцы
пожаловали. Тоже праздника жаждали походу. Дверь помехой для них не
стала. Всех в мясо. Сам Гвоздь выжил, потому что в окно с третьего
этажа сиганул… С тех пор у него нога почти не гнется, он поэтому
собственно Гвоздь, а не Олежа.
— Ты в
курсе, что я маг? — нагло и широко улыбнулся, еще и подбородок
выпятив. — И ты в курсе, что в гражданском вышел?
— И чего? А
тя колышит в чем я хожу-брожу, дурик? Ты модный патруль,
что ли? — смеется. — Мы таких гарпий голубожопых осуждаем и
бьем.
— Я тебя
прикончу и буду в своем праве. Нравится расклад?
Я
блефовал.
У меня нет
стихий — я еще магом считаться не мог. Нет пластины аристо.
А значит убью его — и все… Приеду. Если поймают — не простят. Это,
не говоря о том, что я еще не был защищен стихией от обычного
огнестрельного оружия. Так-то и этот дед убить мог, если неудачно
события закрутятся…
— Балабол,
— прошипел Иваныч.
Громыхнуло.
Лазурный
луч рассек небо, окрасив облака в свой оттенок. Три секунды и он
растворился…
Аномалия
всего лишь в квартале отсюда. Совсем недалеко, — в голове
пронеслось.
Надо
спешить.
— Ох,
первый ранг, да? — ухмыльнулся довольный Иваныч. — И звать никого
не надо. Ты ж маг. Ты ж аристо. Закрыть аномалию надо, да? Так иди.
Иди. Оно ж где права, там и обязанности. Обязан, да, если
маг?
Глянул в
сторону, где аномалия открылась… Люди оттуда бежали с криками;
сбили с ног мужика, жирная тетка наступила ему на голову… Отврат.
Помер мужик.
Там сейчас
моя стихия как раз крутится… Но Иваныч расстреляет, когда я ему
спину «покажу». Почему-то уверен был. Ну, по ногам бахнет точно…
Глаза у него зло сверкают и беспредельщик он тот еще. Грехов за ним
тащилось — страх!
— Иди-иди…
Всю добычу мне принесешь, щенок.
— А если не
пойду?
— Я вижу ты
не маг. И пластинки нет. А я сестренку твою знаю, — улыбается он
гаденько, ус закручивая. — Янку. И где учится. Она ж лекарем хотела
стать, да? А вот могу сводить ее в интересные места — а чего…
перепрофилируем ее… другую профессию покажем. Древнюю.Говорят, Штейн малолеток собирает по
трущобам на бардельчик… На рыженьких особый спрос. Любят их самой
пылкой любовью из возможных.
Этих слов
хватило, чтобы ярость в моей голове взорвалась
действием.
Это
случилось быстро, неожиданно для меня и необратимо. Против
воли.