— Глаза, походка, отказ от еды, пересказ событий Максуда. Да и
слушать нужно, о чем на рынке судачат. Позже, объединил все ниточки
в один узел. Нам нужно с тобой о многом поговорить, Ляосянь Чу
Чжоу. О твоем отце, вашей связи и родстве с правителем Шу Хань.
Планы твоих родителей относительно помолвки. Но для начала нужно
убрать падаль, чтобы не мешала наслаждаться чаем и беседой. Семрин,
Батыр проводите гостя и обыщите пояс.
***
Девушка начала свой рассказ издалека и очень неохотно. Все то,
что она не хотела вспоминать: ее страхи и печали, всплыли под
настойчивыми и правильными вопросами Ханоя. Кнут разговорил
танцовщицу, и уже через час, сквозь слезы и ругань, история
полилась из нее полноценной рекой в весенний паводок. А послушать,
как из прекрасного цветка, окруженного со всех сторон заботой и
опекой, появилась колючка, что может застрять в горле верблюда.
Шэньши, то есть главой провинции, дом Чу Чжоу стал благодаря
своим военным успехам против государства Вэй, грамотного
руководства и введением в армию самозарядных арбалетов
чу-ко-ну, оснащению речного флота аркбаллистами и
трёхблочными арбалетами на колёсах. Развитие флота позволило
государству увеличить оборот продажи шёлка, чая. А природная тяга к
магии воды позволила настроить систему водоснабжения и ирригации
полей, увеличив поля и рост риса в несколько раз. Только продавали
главную культуру провинции чуть выше себестоимости, сводя на нет
попытки беспокойных соседей конкурировать, постепенно становясь
единственными поставщиками белого золота.
Вода давала рыбу, поила землю, толкала колеса мельниц. Казалось
бы, при всех преимуществах, государство должно процветать, только
все плюсы управления перевешивали жадность мытарей императора-сына
неба, продажа должностей и круговое мздоимство. Любой вопрос
требовал подарка, подношения, поощрения. Будь то суд или разрешение
на охоту, свадьба, наём кудесников и инженеров. Там, где не решало
серебро и подкуп, пел песню меч и нож, яд и удавка.
И каждый землевладелец начал кормить свою армию, рассылать
подарки по случаю и без такого заранее предвосхищая запросы
облечённых властью. Возросшие траты легли непосильной ношей на
низшие слои, простых крестьян, которые все чаще меняли статус на
рабов. Любое неповиновение или протест карался очень строго. В
памяти многих ещё стояла картина погромов шайки, именуемой себя
"жёлтые повязки".