Проплакала всю дорогу до дворца, а потом, когда слуги опустили
паланкин на крыльце, сказала, что у нее разболелась голова. Она
возвращается в свои покои и станет молиться – собирается просить
защиты у Трехликого, а не у звероподобных Богов Остара.
Хания надеялась, что с Его помощью муж что-нибудь придумает.
…Возможно, Роред что-то и придумал, и Трехликий встал на его
защиту, потому что этим вечером названного отца я так и не увидела.
Он заперся в своих покоях с Надиром аль-Амманом и не выходил
оттуда, пока его гость не отбыл восвояси.
Покинул дворец, не попрощавшись, и меня это немного зацепило. Но
совсем немного.
Оно и к лучшему, сказала я себе. Уехал и уехал.
Вот и я тоже не собиралась здесь задерживаться. Остар был не для
меня, а я - не для Остара, теперь мне это было прекрасно
понятно.
С отъездом Надира аль-Аммана во дворце все вздохнули значительно
спокойнее, а потом принялись ждать прибытия кораблей из Хастора и
Хъедвига и новых дорогих гостей.
Глава 3
...Корабли прибыли в порт Фисы к обеду.
Всю половину дня - с утра до момента встречи гостей - я провела
в неудачных попытках встретиться с Роредом. Шейх снова никого не
принимал, и даже мое настойчивое: «Я его дочь, и вы обязаны меня
пропустить!» мне не помогло.
Хании тоже нигде не было - возможно, она все еще рыдала в своих
покоях, сетуя на тяжелую судьбу, либо молилась Трехликому. Не
увидела я ее ни в просторных залах и галереях Восточного Крыла, ни
в саду, а на мой робкий вопрос, могу ли я навестить госпожу, мне
ответили отказом.
Но причину не объяснили.
В какой-то момент стало казаться, что они меня избегают - и
Роред, и Хания Гервальды.
Не только это – Кассима тоже нигде не было видно, а на мой
вопрос о его самочувствии мне ответили, что он серьезно ранен и
сможет вернуться к своим обязанностям только после полного
выздоровления.
Но видела его рану – и ничего серьезного там не было! К тому же,
я успела наложить заклинание, останавливающее кровь и ускоряющее
заживление, а затем стянула концы раны, так что вряд ли он был при
смерти.
Не только это - Кассим несколько раз говорил, что своей семьи у
него нет, и он привязался ко мне как к родной дочери. Я тоже о нем
переживала, но проведать его мне так и не позволили.
Вместо Кассима в телохранители ко мне приставили некого Шахира,
остарца с безразичным лицом наемного убийцы. Похожий на каменного
истукана, он застыл за дверьми моих покоев, и, пусть я его не
видела, но меня нервировало даже его незримое присутствие.