Я отправился в морг, и там увидел бодрого новичка-судмеда Ваньку
и мрачного Ручку, выходящих из здания. Ванька, обвешанный сумками,
шёл в машину первым, пьяный Ручка едва шевелил ногами следом за
ним.
— Ну кто так работает? — жаловался Ручка непонятно кому. —
Понятно же, что она умерла на месте от обширных ожогов после взрыва
газового баллона. Чё ты там её щупал постоянно?
— Так мало ли, — Ванька пожал плечами. — Разборки же идут, вдруг
бандиты её убили, а чтобы следы замести, газ взорвали. Вот и
проверял, есть раны или нет.
— Это опера пусть смотрят! — взревел Ручка, брызгая слюной. —
Вот типа Васильева! Васильев придёт, глянет, сразу скажет, убийство
это или нет! Устинов, хрен моржовый, тоже сразу скажет, Якут тоже,
он понимает! И тот ещё, касатик молодой, с причесоном, тоже. Вот
это их работа, оперов! Они — профессионалы, а ты ещё любитель, и
твоя работа — труп осматривать, время и причину смерти сказать, а
не в детектива играть!
— Да я как лучше хотел…
— Кто-то взорвался? — спросил я.
— Баллон газовый рванул в посёлке, — Ручка отмахнулся и только
после этого заметил меня. — Баба пьяная картошку пожарить хотела и
уснула с сигаретой, а плитка потухла. Вот и… бздыщ! — прокричал он
на всю улицу. — А этот хрен с горы, — судмед показал на напарника,
— её всю осмотрел с ног до головы, спрашиваю — нахрена, а он —
вдруг пуля там или нож? Не верит мнению старшего эксперта! Никакого
уважения ни ко мне, ни к телу!
— Ну, бывает всякое, — сказал я. — Бандиты же думают, что пожар
все следы заметает, на этом и прокалываются.
— И ты туда же, — он сел в машину на заднее сиденье и закрыл
глаза.
— А сейчас куда, кого убили? — я посмотрел на Ваньку.
— Какого-то мужика на прогулке, — с энтузиазмом сказал тот. —
Ваши уже там.
Водитель дядя Гриша, который забирал судмедов, ничего не сказал,
только пробурчал что-то вроде «за-а-ало всё», когда я сел вперёд, и
тронулся.
Значит, убийство. Не всё я помнил и не везде мог быть, чтобы
предотвратить каждый случай, а город жил своей жизнью, и никуда от
этого не деться.
Место было недалеко от центра, там уже нас ждали Толик и Кирилл,
который притащился со своей тяжёлой сумкой. Но фотать пока не мог,
потому что у тела сидела овчарка и никого туда не подпускала.
Следак ещё не приехал.
А красивая собака, немецкая, сука. Большая, шерсть блестит,
видно, что кормят хорошо. На ошейник пристёгнут поводок. Овчарка
стояла рядом с трупом усатого мужика в кожанке, который всё ещё
удерживал другой конец поводка, и тихо рычала. Аж глаза
отблёскивали зелёным.