— Умничка, — произнесла Рин, подходя ближе. Она присела рядом на
корточки и ласково погладила Дару по голове. Взгляд её был менее
дружелюбен, когда он скользнул к лемуру.
— Если ты берёшь свои «ценности», — продолжила Рин с едва
скрытым сарказмом, — тогда наш Мокша останется здесь защищать
поместье от нежити.
Дарка широко распахнула глаза, возмущённо глядя на сестру.
Мокша смотрел на Рин своими немигающими жёлтыми глазами, в
которых ясно читалась ненависть. Но ни матери, ни отца больше не
было, а значит, последнее слово оставалось за ней. Рин лишь
усмехнулась, глядя в упор на животное, принимая вызов.
Дарка с удивлением смотрела на свои сокровища — камушки, ракушки
и цветы, которые она бережно хранила. Для неё они были бесценны. Но
тут Мокша неспешно подполз к её «сокровищам» и лапкой начал
аккуратно отодвигать их в сторону.
Рин, наблюдая за этим, не сдержала смешка.
— Вот Мокша и принял решение. — Она поднялась на ноги с чувством
выполненного долга.
Аким тем временем приготовил две тележки и запряг в каждую по
лошади. Остальных животных он отпустил на волю. Только Рами, личная
лошадь Рин, осталась на месте. Она преданно стояла рядом с
телегами, ожидая свою хозяйку. Акимир смотрел на неё с раздражением
— он тайно надеялся, что, получив свободу, Рами сбежит. Но лошадь,
как всегда, была верна Рин. Казалось, она была готова следовать за
ней хоть на край света, хоть в самое сердце Таммории.
На улице дул прохладный ветер, и, одевшись потеплее, заложив
тележки доверху, дети семьи Сонах были готовы покинуть пустое
поместье. Смеркалось, и они не могли больше медлить.
Аким наложил печать на двери поместья, оглянулся и подошёл к
младшей сестре. Дарка молча смотрела на дом, её взгляд был полон
горечи. Слёзы снова наполнили её глаза, и она торопливо вытерла их
рукой. Дом, где они прожили столько счастливых дней, теперь остался
в прошлом.
Рин и Аким встали по обе стороны от Дарки. Она была заметно ниже
их обоих, и старшие почти одновременно положили руки ей на плечи.
Их молчание говорило больше, чем слова. Каждый из них прощался с
домом по-своему — с детскими воспоминаниями, радостью и теплом,
которые казались такими далекими.
На мгновение всё застыло в тишине. Но громкий вой, раздавшийся
со стороны Тамморийских пустырей, разорвал эту паузу. Небо над
горизонтом быстро темнело, и холодный ветер трепал одежду. Аким
сжал руку Дарки и мягко потянул её за собой к тележкам.