– Ой, сорри, сорри, простите меня, – Кристина попятилась.
Ну вот, покурить тут не удастся, человек молится... Какое лицо у этой женщины – словно гипсовая маска... Может, это контраст такой на фоне черного ее балахона? Прямо воплощение застывшего ужаса...
Заговорить с монахиней Кристина не решилась, повернула назад и двинулась к залу Амура и Психеи.
Она прошла не больше пяти метров, как вдруг услышала за стеной с нишами чьи-то быстрые шаги. Там, наверное, еще один коридор. Как она его пропустила? Может, это кто-то из команды ищет ее?
– Эй, я здесь! Оксан, это ты?
Шаги замерли.
– Эй, Хиляй, это ты, что ли? Напугать меня хочешь? Что, уже перекур?
Нет ответа, лишь чье-то дыхание...
Кристина оглянулась – она была в самом центре узкого коридора.
– Эй, синьор...
Она ощутила, как по спине ее пополз холодок. А ведь они тут, в этих катакомбах, глубоко под землей. Горстка людей... И случись что...
Шаги послышались снова. Дальше, дальше... Кто-то уходит... Ну и хорошо, пусть... Кто-то, не ответивший на ее оклик. Чужой, пусть он уходит прочь, потому что она, Кристина, нет, не трусит, но все-таки здесь, в этих чертовых туннелях, полных древних костей, в этой огромной могиле, где кругом мертвецы...
И в это мгновение погас свет. И все стало тьмой.
А потом раздался вопль – безумный и страшный, словно у кого-то заживо вырвали сердце.
Кристина влипла в стену. Никогда... никогда прежде она не испытывала такого ужаса. Не видя ничего, не понимая, забыв, кто она такая и где находится, она бросилась прочь, вытянув вперед руки. Споткнулась обо что-то, упала, вскочила на ноги и помчалась снова. Туннель... этот жуткий туннель... она в катакомбах под землей, и без света отсюда не выбраться. А там, за спиной, кого-то убивают, приканчивают, а потом убьют и ее.
Почти инстинктивно она поняла, что туннель кончился и она очутилась в каком-то более просторном помещении.
Свет вспыхнул, и она увидела зал Амура и Психеи и своих коллег – застывших, как и она, перепуганных насмерть. Они тоже слышали крики – там, в глубине катакомб.
– Вот черт, что это было? Ты откуда? Я подумал, это ты вопишь, Кристин, – фотограф Хиляй хорохорился, но губы его тряслись. – Этот хмырь музейный уверял, что со светом тут все в порядке, генератор запасной... А где наша охрана, то есть не наша, а брюликов?