— Разумеется, нет, — улыбнулся Рузвельт, довольный ходом
разговора. — Но новые лучше больше не открывать — это положительно
скажется на моих рейтингах…
— Я тебя понял, Фрэнк, — произнёс Леонид.
Свою задачу он уже выполнил — в Нью-Йорке живёт около 10 тысяч
негров, не пожелавших переселяться в Леонтауны, что есть крайне
незначительная концентрация, никак не способная повлиять на цену
городской земли.
Учитывая то, что негров в Нью-Йорке больше нет, а мафия
уничтожена, город стал одним из самых безопасных во всех штатах,
поэтому цена на нью-йоркскую землю неуклонно растёт.
Да, Леонтауны оказались неожиданно выгодным делом, но если
общественность требует, то Леонид готов поступиться выгодой и пойти
ей навстречу.
— Раз эту тему мы обсудили, то я хотел бы поговорить о Мексике,
точнее, об опыте, который я там получил… — начал Леонид.
— Если ты о предложении Тагуэлла, то я уже дал ему свой
однозначный ответ, — покачал головой Франклин. — Таким путём мы
точно не пойдём — он идёт вразрез с самими идеями, заложенными в
основу Соединённых Штатов.
Рексфорд Тагуэлл — это перспективный парень, который очень
нравился Леониду за предлагаемые идеи. Сначала он предлагал
внедрить государственное планирование, по образцу советского
Госплана, чтобы преодолеть Великую депрессию, но потом, когда ему
сказали, что это всё политически неверно, Тагуэлл подумал несколько
недель и предложил опыт Мексики.
Он жаловался Леониду, что его никто не слушает, а ведь он
предлагает рабочие решения, которые уже подтвердили свою
эффективность на практике.
И сразу понятно, что политика Рексфорда не волнует, ему плевать
на идеологию — он просто увидел две модели, способные вывести США
из кризиса, после чего предложил реализовать их, в какой-то
форме.
Сторонников «Нового курса» и так называют коммунистами, за то,
что Рузвельт централизованно распределяет деньги налогоплательщиков
на крупные инфраструктурные проекты, в чём кто-то видит руку Дворца
Советов, а Тагуэлл предлагает пойти ещё дальше. Естественно, никто
не хочет ничего подобного.
На Рузвельта в начале года покушался «защитник хорошей Америки»,
но, к счастью, он не прошёл дальше внешней линии телохранителей —
тем не менее, это был повод задуматься.
Леонид же хотел предложить ограниченное применение мексиканского
опыта: картелизовать и централизовать лишь некоторые сегменты
экономики, самые критические, а потом, когда кризис минует,
расформировать эти картели, будто и не было их никогда. По его
расчётам, это позволило бы решить проблему с Великой депрессией за
пару-тройку лет, тогда как при нынешней государственной политике
депрессия никуда не уйдёт и будет с американцами ещё долгие годы…
(1)