Германии, как оказалось, теперь можно строить военные корабли,
иметь тяжёлые крейсеры и линкоры, что злостно нарушает
Вашингтонское соглашение, но на это плевать всем в Европе. В США
очень недовольны происходящим, только вот на это плевать
Гитлеру.
«Ещё повезло, что итальянцев теперь точно не будет в Испании», —
подумал Жуков, после чего нервно помешал чай в стакане. —
«Муссолини все силы направил на Эфиопию, и не поддерживает Франко
даже оружием, хотя раньше поддерживал».
Хайле Селассие и его империя — это очень сомнительно, но
Муссолини и его имперские амбиции выглядят ещё более сомнительно.
Эфиопия как была на задворках мира, так там и останется, а вот
Муссолини в центре европейской политики, причём уже давно. Но, судя
по ходу войны в Эфиопии, это не очень надолго.
Говорят, что Адольф Гитлер в открытую насмехается над «успехами»
Муссолини в Эфиопии, а также позволяет себе двусмысленные изречения
о «калибрах» европейских политиков.
«Но какой же герой…» — ещё раз посмотрел Георгий на фотографию,
вырезанную из «Известий».
На ней был изображён эфиопский солдат, целящийся в итальянскую
танкетку из СВВ-24. От осколочного ранения на щеке, наверное,
останется шрам, а шрамы, как известно, украшают солдата.
Эту же фотографию Жуков видел на заглавных страницах «The New
York Times», «Guardian» и «L’Humanité». Солдат, наверное, даже не
знает, что стал знаменитым на весь мир…
— Чего нервничаешь-то? — спросил Рокоссовский, читающий
«Правду».
— У нас в тылу четыре пехотные дивизии, — назвал причину Жуков.
— У них плацдарм, они в любой момент могут нарастить группировку, а
мы сокращаем присутствие в Испании. Республиканцы немцев не
потянут…
«Испанизация» войны идёт полным ходом — за прошлый месяц
местными формированиями было замещено два полка. Очевидно, что
новые подразделения не имеют достаточного опыта, чтобы стать чем-то
эквивалентным тем, кто вернулся в Союз.
Решение Верховного Совета Георгию не нравилось, он считал его
ошибочным, так как если республиканцы проиграют, это обесценит все
успехи, достигнутые ОКСВИ.
Впрочем, мотивацию Верховного Совета он понимал, как
материальную, так и политическую, но это не значило, что он
принимал это.
— Задержались мы тут, — покачал головой Константин Рокоссовский.
— Ну и националистам наподдали так, что они ещё долго не захотят ни
с кем воевать, а это дорогого стоит.