— А что подсадки в рестораны? Хотя не отвечай, все и так понятно.
— Петрович, ты же сам понимаешь — на все рестораны никаких подсадок не хватит, — все же ответил Сударев. — Хлопцы по три-четыре кабака за вечер проверить успевают, а их — сотни. Где мы денег напасемся? Она же на парня, заказавшего чашку кофе и сто граммов водки, не клюнет. Наверняка присматривается, оценивает.
— И что, навар у неё с этих дел большой? Да ерунда — максимум тысяча-полторы баксов, это первый и четвертый — Груздев и Лисицын, у других и того меньше. Ну, часы, зажигалки, золотой перстень у Симоняна. Кредитные карты у них никто не опустошал, даже не пытался. Ради такого на убийства идти?
— Сейчас и за сто рублей пришить могут, — не согласился Сударев.
— Люмпены или бомжи — да, а у нас фигурируют красивые, хорошо одетые женщины. Или женщина. И потом — раны, которые наносятся уже после смерти жертвы. Я бы сказал, с наслаждением наносятся.
— Гуридзе, наш великий маньячий психолог, что-то говорит?
— Говорит, но пока смутно все. Возраст — от двадцати до сорока, комплексы на сексуальной почве, мгновенно приходит в сильное возбуждение и так же мгновенно берет себя в руки. Колоссальная выдержка, умение войти в доверие и выглядеть совершенно безопасно. Это если отмести все научные термины.
— М-да, — покачал головой Сударев, — мы бы с тобой вполне подошли.
— Ага, особенно насчет комплексов и совершенной безопасности, — хмыкнул Арцев, сгребая в урну последствия своей борьбы со скрепками. — Кстати, Гуридзе насчет пола убийцы пока колеблется. И что может быть баба — не исключает.