- Из под Ринта… То есть они меданцы? - уточнил
Жан.
- Да. Единственные знатные меданцы на этом турнире. И,
сдаётся мне, любой из этих братцев сможет уделать тут всех, кроме,
разве что, Эльдана Ложеронта, твоей милости и ещё одного громилы из
Лотарда.
- Ты что же, всех участников турнира уже
изучил?
- Кого-то раньше видел. Про кого-то слышал. Про кого-то и
так, с первого раза, всё ясно, как про первого твоего противника,
или вот про этого Уэра дэ Тулена.
- И ставки, небось, на кого-нибудь уже сделал? - хитро
прищурившись спросил его Жан.
- Само собой, - осклабился Ги.
- А на меня ставку сделал? - полюбопытствовал
Жан.
Ги торопливо сотворил небесное знамение, что-то про себя
прошептав. Затем укоризненно глянул на хозяина:
- С бойцами нельзя говорить о ставках. Дурная примета.
Трис покарал за подобное спорщиков в Тируэне. Святой Асгарий и
преподобная Эйлис строго запрещали…
- Да понял я, понял, - махнул рукой Жан.
Тубы снова взвыли. Распорядитель объявил, что начались
отборочные бои. Бойцы, по взаимной договорённости, сражались пешими
либо конными. Обычно, если один настаивал на конном бое, то и
другой выходил сражаться верхом, потому что шансы пешего против
конного были малы. Жан понимал, что устоять против атаки
профессионального конного воина ему будет крайне трудно. Но
научиться достойно сражаться верхом за столь короткий срок у него
не было никакой возможности. Это тело, по хорошему, даже для пеших
боёв, надо бы ещё полгода гонять…
Однако, все предыдущие четыре месяца он всё же готовился и
к столкновению с конным противником. Специально для такого случая
Жан изготовил более длинное копье. Обычные копья, которые тут были
в ходу, были не больше высоты человека с вытянутой вверх рукой. Его
копьё было на полметра длиннее. Наконечник листовидной формы Жан
лично наточил до остроты бритвы. Под наконечником навязал пёстрых
лент и шнуров с пушистыми хвостами. Когда он качал из стороны в
сторону наконечник, ленты развевались, причём, каждая — по
собственной сложной траектории, что, по идее, должно было сбить с
толку противника, мешая ему совсем уж запросто срубить наконечник
мечом.
В начале своих тренировок, прежде чем насадить на копьё
наконечник, Жан тренировался с одним только длинным древком. Сперва
он пытался останавливать лошадей, которых гнали на него слуги.
Лошадь без всадника обычно пугалась одного вида палки, мотающейся у
неё на дороге, пыталась как-то свернуть и её обойти. Однако
выдрессированная верховая лошадь, управляемая умелым всадником,
вполне могла рвануть вперёд, прямо на копьё. Так случалось
несколько раз на тренировках, когда лошадью управлял Ги. Лошадь
Гильбера, напарываясь на древко, одной только инерцией своего
движения вырывала копьё у Жана из рук. Сам Жан едва успевал
отскочить в сторону. Очевидно, что если бы на древке был точёный
наконечник, и если бы Жан упер тупой конец древка в землю, ещё и
подперев его ногой, то он бы просто убил копьём идущую «на таран»
лошадь, пронзив ей грудь. Что было бы дальше? Лошадь, упав,
придавила бы его? Ги, упал бы на него, вместе со своей умирающей
лошадью? Сломалось бы копьё, не выдержав её веса? Кто-то из них
сломал бы при этом руку, ногу, шею?.. Жан предпочёл не проверять,
что случится, когда он проткнёт лошадь Ги. Убивать единственную
резвую и достаточно умную лошадь в своём хозяйстве, серьёзно рискуя
при этом своим здоровьем и здоровьем лучшего своего слуги было
просто глупо.