м, бороду, и куда-то дальше.Вшею?
Враг с рычанием выдернул свой застрявший меч, и снова
занёс его для удара. Щит Жана, буквально, развалился на куски. В
руках остался только умбон и пара приклёпанных к нему деревянных
обломков, но Жан на это уже не смотрел. Убить гада! —Это стало для него важней, чем самому остаться в
живых. Он не отскочил, а снова ударил — нанёс сильный укол подмышку
врага. Прикрыл головуостаткамищита,
уходя при этом с линии атаки влево. Потом снова уколол врага в бок,
в руку, держащую меч, снова в бок,опятьв
голову. Жан колол с совершеннейшим остервенением, с хрустом и
лязгом всаживая клинок изо всех своих сил. Лааданская сталь
разрывала клёпанные кольца кольчуги и уходила куда-то в глубину
вражеского тела, а Ульбер всё не умирал. Кажется, это длилось целую
вечность.
Потом враг с лязгом упал на забрызганную кровью траву.
Трибуны вопили. Жана трясло от напряжения. Он заметил, что весь его
меч, и он сам, с ног до головы, тоже в крови. Это только вражеская
кровь, или своя тоже? Неважно. Этого зверя он победил. Осталось
победить ещё одного. Или сдохнуть.
***
Кажется, он не сам добрался с ристалища до своего места.
Его, подхватив под руки, вели, почти тащили. Лаэр? Хельд?
Оба?
Слуги принялись снимать с него доспех. От парадной котты
почти ничего не осталось.
Изорванная,
забрызганная кровью тряпка. В кольчуге оказалось две прорехи,
образовавшиеся из-за разрубленных ударом и выпавших колец. - На
левом плече и на левом боку. Как он пропустил эти удары? Когда? Жан
не помнил. Тело болело в самых неожиданных местах. Ныли рёбра.
После того, как с него сняли стёганку и рубаху, на левом боку
обнаружился здоровущий синяк с кровоподтёком. Другой синяк,
поменьше, наливался на левом плече. Третий, совсем небольшой, на
локте левой руки. Левый пластинчатый наруч был чуть выгнут от
удара. Кожа на левой кисти, на костяшках пальцев, в нескольких
местах была содрана ударами о внутренние края умбона — столь сильны
были удары врага в его многострадальный щит. Глянув на обломки
щита, валявшиеся под ногами, Жан выматерился по-русски.
- Это не беда, хозяин. Всего один бой остался. А у нас
есть ещё два щита. Треугольный щит Лаэра и круглый щит Хельда,
почти такой же как твой… Если, конечно, ты ещё в силах сражаться, -
утешил его Ги, аккуратно снимая правый наруч. Две из трёх,
обвязывавших его верёвок были разрублены. Пластины были серьёзно
поцарапаны и помяты. Рука, что под наручем, побаливала, кожа
горела, словно кто-то исхлестал её в бане горячим веником. Но кость
была цела и даже синяков, вроде, не было. Сильнее всего ныли рёбра
Жана и его ободранная левая кисть.