Так же поступало и правительство Французской Вестфалии. Оно без конца экзаменовало моего сына, причем, с большими подозрениями. Правда, дело кончилось тем, что мне предложили крупную денежную поддержку, регулярно выплачиваемую, даже несмотря на то, что русские сожгли Кассель.
Когда Вестфалия пала, мои покровители и друзья позаботились обо мне и сыне, поскольку Пруссия, моя родина, в течение семи лет методически обкрадываемая и нищавшая, находилась в самом эпицентре сомнительной войны, а Ганновер, Брунсвик и Гессе поспешили заявить, что никакой иностранец не имеет права требовать у них убежища, несмотря на просьбы Вестфалии. И все-таки все три государства заплатили мне необходимые суммы, в которых нуждались и сами, поскольку уверились, что они пойдут на благое дело.
Многие пруссаки из высших классов предлагали мне обратиться к самому монарху. Но времена были столь неблагоприятные, что я долго не решался на этот шаг. Наконец, понуждаемый со всех сторон, я тщательно изучил ситуацию, рискнул – и получил ободряющий и милостивый ответ. Воистину, после тщательной проверки со стороны двора я получил даже больше того, на что рассчитывал. И последние два года мы с сыном провели в Берлине при явных доказательствах благосклонности короля и осыпаемые его милостями.
Таким образом воспитание Карла поддерживалось без перерыва в течение десяти лет с помощью учёных, государственных деятелей, даже монархов, и просто обычных добрых людей. Я получал множество поздравлений даже от незнакомых людей из многих стран Европы, все они выражали мне поддержку, признательность, наилучшие пожелания, уважение и глубокую симпатию, подтверждавшие, что моё предприятие увенчивается успехом. Благородство людей увенчалось победой – однако глаза, уши, чувства и сознание должны были грубо обмануться.
Глава 5. Окончено ли воспитание моего сына
В том смысле, в каком я предполагал – да. Я долгое время не соглашался с теми, кто утверждал, что оно закончено, но теперь вынужден с ними согласиться. Когда Карлу было 11, некоторые профессора из Геттингена считали, что мне больше нет необходимости сопровождать его на лекции, что он ведет себя идеально, внимателен, записывает всё, что нужно, и поэтому я зря волнуюсь и трачу время. Тем не менее, я все-таки продолжал сопровождать его, сам приготовляя всё к лекциям и затем обсуждая их с ним. Позже, сначала в Геттингене, а затем в Гейдельберге, я прекратил это, но подготовка к полной самостоятельности моего сына была очень медленной и неустанной.