От злости аж ногами потопала в
исступлении. На меня кто со смешками, кто с опаской, кто осуждающе
смотрели прохожие. Усмирив бешенство, я позвонила родительнице:
— Ма-а-ам! А закажи роллы и суши? Я к
вам сейчас приеду и останусь на ночь.
— А я тебе сразу предлагала! — тут же
поняла она, что вся моя бравада, мол, да я кремень, да я выдержу,
да я не подам виду, всего лишь…
Ну, короче, мама хорошо знает мой
характер. Психика у меня крепкая, да. Но если меня довести, я
немножко берсерк.
И нет, вечером уже в родительском
доме я не плакала. Ни слезинки не проронила. А вот задорное
взрослое интимное видео, снятое на телефон, маме показала.
— Вот же сучка крашеная! — сказала
мама, глядя на толстый зад Маринки.
— Да! — подтвердила я.
— Надо будет ей отомстить. Я подумаю
как.
— Хорошо, — кивнула я.
Подцепила палочками ролл с лососем,
дождалась, пока мама возьмет свой с тунцом, и мы с нею чокнулись за
упокой моей дружбы с Мариной Капу́стиной и за такой же упокой моих
пятилетних отношений с Дмитрием Аниськиным.
— Аминь!
— Воистину!
— Ну сейчас-то уже можно сказать? —
спросила мама, прожевав.
Я вздохнула. Я положила палочки на
стол. Я закатила глаза к потолку. Я сказала:
— Ладно, сейчас можно. Но один
раз!
— А я говорила! Я всегда говорила,
что твой Димка — козел, что встречаться с ним не надо и что не
нужно было переезжать к нему, потому что его мама тоже… Мама козла.
Фух! Аж полегчало…
Мы переглянулись и расхохотались в
голос.
Папа, пришедший в этот момент домой с
работы, застал нас утирающими слезы от смеха.
— Пап, а я съезжаю от Димки. Он гад.
Не хочу с ним больше водиться.
— Ладно. К нам или снимем квартирку?
— спросил он и утащил прямо руками ролл из маминой тарелки.
Она шлепнула его по пальцам и дала
палочки.
— А можно?! — У меня округлились
глаза.
— Можно. У коллеги сын уезжает на год
в другую страну по контракту с иностранной компанией. У них там
какой-то проект с геологоразведочными работами. Освобождается на
этот срок маленькая холостяцкая студия в центре. Сегодня как раз
обсуждали.
Вот так все и решилось.
Утром следующего дня мы с родителями
сидели в машине у подъезда, где я жила последние несколько
месяцев.
И как только Дима и его мама уехали,
мы просочились в подъезд. Вещей у меня было не так уж и много. Мы
все покидали в принесенные с собой коробки и большие черные мешки.
Упаковали хрупкое. Сложили Марусеньку и мою любимую кружку в
отдельную сумку. Немного грустно было забирать из ванной зубную
щетку и флакончики с шампунем и прочими штуками, которые я покупала
под свой вкус и тип волос.