— А зачем? Завтра же увидимся. Только помни, что Марию видеть я не желаю.
— Понял я все… — подходит и осмеливается обнять меня. — Прости меня.
— Не надо…
— И спасибо, — сжимает меня отец еще сильнее. — Ты спасла нас.
— Отпусти. Мне пора ехать, — выдаю холодно, хотя саму разрывает от боли и в то же время от желания простить отца. Такая вот я дура…
Отец отпускает, и я молча сажусь в машину на заднее сиденье, за мной закрывают дверь.
Не смотрю в сторону дома потому как знаю, что тогда точно разревусь. Не нужно слез. Они не помогут, а только раздавят меня. И так еле держусь.
Долго мы ехали. Особняк Ветринского располагался на другом конце города. Здесь природа была куда красивее, больше растительности в этом районе. Само здание тоже впечатляло. Не выглядело как тюрьма. Забор не такой высокий как у нас, но зато охраны больше.
Въехав на территорию, я собиралась начать таскать сумки.
— Нет-нет, — остановил меня водитель. — Мы сами все сделаем. Вадим Алексеевич просил вас по приезду пройти во внутренний двор. Он вас ждет. Вас в холле встретят, проводят, — вежливо пояснил мужчина.
— Хорошо, — киваю и следую к кристально белому широкому крыльцу.
Бесшумно поднимаюсь и вхожу в дом.
Здесь все такое светлое… У нас в доме все под дерево сделано, а здесь все аж светится. Лестница, что ведет наверх — стеклянная. Снаружи дом смотрится гораздо старше, а вот внутри все совершенно в другом стиле.
— Это вы, — откуда-то выбегает ко мне женщина средних лет в униформе. — Здравствуйте, я Валентина. Работаю здесь. Мне велено отвести вас во внутренний двор. Покажу вам дорогу.
— Здравствуйте, — киваю.
Женщина провожает меня, но не до конца, я и так уже вижу, куда нужно идти. Двигаюсь медленно.
Замечаю его, но не спешу показаться на глаза. Ветринский говорил по телефону, выхаживая у бассейна. Казался очень напряженным, дергался весь.
— Не могу. У меня завтра свадьба. Увидимся не раньше, чем через неделю. Возможно позже. Нет, это не обсуждается. Я ставлю перед фактом. И прекрати мне названивать, — сбрасывает.
Делаю шаг назад, пытаясь переварить услышанное. Сжимаю ладони и глубоко дышу, прижавшись к стене. Нет, не могу я этого переварить и отпустить…
Он все-таки солгал мне о той блондинке, с которой явно сейчас и болтал. Только зачем лгать? Зачем представать передо мной таким белым и пушистым?..