Вириин был скорее агломерацией — слишком хорошо укрепились
вокруг него аристократы в своих замках на холмах. А еще в нем
сходилось довольно много дорог в этой части Долины Караэна. Этот
город бы мог стать не беднее Караэна, но он попал в ловушку
удачного местоположение. Окруженный плохо проходимыми холмами и
болотами, он и сам оказался стиснут и ограничен в росте. Узкая
полоса пригодной земли вдоль канала была сплошь покрыта полями и
маленькими деревушками в пару десятков домов на каждые соток
десять. Больше похоже на дачное сообщество, чем сельскую
местность.
Но дома богатые. Сам Вириин виднелся вдали, заметные не столько
размерами, будучи явно попросту сросшимися деревеньками, сколько
общей для них длинной стеной высотой в полтора человеческих
роста.
Вириин был одним из десятка похожих друг на друга городков в
долине Караэна, и я бы даже не дал себе труд запомнить его
название. Если бы он не доставил мне проблему. Проблема была в том,
что аристократические семьи, которые удерживали над ним контроль,
решили меня не пропускать к Караэну.
Как умный человек, я бы мог его обойти. Переправиться через
канал и пойти по другому берегу, где местность была поровнее, хоть
и болотистая. Повторить путь по которому вел меня Старый Волк из
Караэна. Можно было повернуть к Башенной речке, хотя в этом месте в
Долину Караэна вклинивались отростки Южных гор. Дальше на
юго-восток холмы становились все круче, пока не превращались в
маленькие горы. Там было мало направлений, только стиснутые скалами
дороги и замки контролирующие каждый перекресток и узкое место.
Возможно, пришлось бы прорываться с боем. А еще там было куда
меньше население. Второе было ещё хуже — это могло вызвать проблемы
с едой для армии. И в любом случае, речь шла о потере времени. Как
минимум пары недель.
И я бы, разумеется, пошел в обход. Поскольку рядом с Вириином
меня ждал лагерь явно враждебных мне сил, а я не люблю битвы. Даже
давал себе слово в них не участвовать. Кажется, даже не один раз.
Вот только сделай я это — и я потеряю уважение. Пока городки, мимо
которых шла моя армия, закрывали глаза на то, что мои солдаты
воровали все, что плохо лежит, и даже выдавали мне стада коз и
телеги с сыром и зерном — в качестве жестов доброй воли. Не желая
связываться. Но делали это всё с большей неохотой. Если кто-то
подаст им пример неповиновения — боюсь, мне придется брать осадой
каждую деревню, в которой я захочу разжиться сеном или зерном.