– Ваше Высочество, вам что-то не нравится? Вы хотели какое-то другое украшение?
Я грустно откинулась в кресле.
– А красного цвета нет камней?
Мужчины как-то ошарашенно переглянулись.
– Малай, – старик обратился к своему помощнику, – сбегай в карету и принеси из сейфа футляр в красном бархате.
Парень поклонился и быстро вышел.
– Далеко ему бежать? Если с этим проблемы, то ничего страшного. Все ваши украшения просто великолепны, и я счастлива, что смогу их носить.
– Ничего страшного, минут через десять придёт.
Ювелир глубоко задумался, и я решила его не беспокоить. Интересно, почему такая странная реакция на мою просьбу? Может, рубины здесь являются самыми редкими и дорогими камнями? Я готова отказаться от всех выбранных украшения ради них. Наверное, будет равноценно. Или же рубины тут носит какой-то привилегированный класс? Может какие-нибудь неистовые клирики или жрецы?
Я сидела и тихо выносила себе мозг догадками. Наконец затянувшееся молчание прервал вернувшийся помощник. Он протянул господину Фидлопу плоский небольшой футляр, но мастер кивнул на меня, и красная бархатная коробочка оказалась в моих руках. Я с волнением открыла. На черном бархате лежал рубиновый ромбовидный кулон около трех сантиметров в высоту и двух в ширину. По бокам его оплетали маленькие золотые листочки, переходящие в витую цепочку. Рядом с ним лежали идентичные по форме и оформлению серьги только меньшего размера.
Я за цепочку подняла из коробочки подвеску, любуясь игрой солнечных лучей из окна в кристалле, и только тут заметила, что руки немного дрожат. Я схватила подвеску с серьгами и убежала в спальню к трюмо. Застегнув на шее замочек, я посмотрела в зеркало, раздвинув ворот рубашки. Длины цепочки хватало ровно на то, чтобы камень лег аккурат в ложбинку между грудей. Не знаю, чем закончится мой крестовый поход в этом мире, но эту подвеску снимут только с моего трупа. Живьём не отдам.
Я застегнула жемчужные пуговки, пряча украшение, надела серьги, еще пару секунд полюбовалась на себя, и счастливая вернулась к мужчинам, напевая про себя «какой чудесный день, какой чудесный пень, какой чудесный я и песенка моя!». Гостиная встретила меня тишиной и напряженными взглядами. Я заволновалась. Что сделала не так? Мне же его дали. Рука по инерции легла на грудь в том месте, где под тканью рубашки прятался камень.