– Удивительно притягательное число сто миллиардов, – сказал Карен, тоже вставая, – ну, за…
– Удивительно то, что там, где нас нет, счет всегда идет на миллиарды, – снова прервала его Валентина.
– Даже не знаю, за что поднять тост. То ли за то, чтобы миллиарды к нам, то ли мы к миллиардам, что не одно и то же, – продолжил Карен, готовясь сказать что-то красивое.
Но тут алкоголь во мне наконец-то сработал, я встал и сказал:
– За женщин. Они всегда знают, как правильно!
– За женщин – до дна! – воскликнул Карен.
Мы запрокинули головы и выпили до дна. Ставя стакан на чурбан, Алена пошатнулась и схватилась рукой за Алексея. Он автоматически, чуть дрогнув, придержал ее свободной левой рукой за спину.
– Белые атакуют и выигрывают, – почему-то подумал я.
После этого мы снова расселись по местам, и принялись за очередную порцию рыбы. Дошла очередь до бутылки Карена. Мы выпили ее половину.
Алена снова вспомнила про репу, и Алексей сказал, что репа – является полноценным символом русского народа, поскольку она была до картошки, скрывает в себе массу полезного, и естественным образом основательно подзабыта – как все русское.
– А как же мишка? – поинтересовалась Валентина.
– Медведь для символа не годится, – ответил Алексей, – он одиночка. А у народа, любого народа, символ должен объединять.
– То-то ты и уехал из города, прямо в центр мироздания! – съязвила Валентина.
Она полулежала на своем каменном ложе, как змея, некогда укусившая Олега. И тоже пыталась жалить, но я уже понял, что такова ее манера разговаривать со старыми друзьями. Ничего не поделаешь, острый ум не может не колоть. Иначе какой в нем смысл?
– Я могу вас помирить, – сказал Карен, – вопрос в том, что считать центром? Город или то, что из него уехало?