–
Да я сам всем психологам психолог! Егор, я же сам, лично, обучаю
этих психологов! Что они мне могут рассказать такого, чего я сам не
знаю? У меня на полгода очередь из них на запись стоит! У меня
каждый день поминутно расписан, – раздражённо поморщился я, – ты
понимаешь, Егор, я не могу вот так сейчас взять и всё бросить! Не
мо-гу!
–
Трудоголизм это хорошо, Иммануил, но можно же без фанатизма?! –
Егор схватил бокал с зельтерской и жадно отпил, не отрывая взгляд
от сцены по центру зала, где ненавязчиво играли шикарный джаз. –
Так и скопытиться можно же.
–
Мне всего сорок пять, Егор! Какое скопытиться?! Я умный, красивый,
в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил! – хохотнул я и
добавил, – давай ещё по соточке и разбегаемся. Я завтра веду
мотивационный тренинг «Лидерские стратегии и нетворкинг». А
презентацию ещё не доделал. Чую, ночка весёлой
предстоит…
–
Вот об этом я тебе и толкую, – вздохнул Егор, – ты даже
расслабиться и отдохнуть толком не можешь. Разучился.
–
Рецепт успеха – делать, пока другие отдыхают! – с усмешкой
процитировал сам себя я и поднял стакан, – давай, за успешный
успех!
Егор что-то ответил, но тут очертания
ресторана задрожали, а джаз-трио под можжевеловой аркой вдруг стало
расплываться…
Очнулся я уже здесь, на кухне.
Я
вынырнул из воспоминания.
Вот это флешбэк!
Я
зажмурился и помотал головой. Затем открыл глаза – замызганная
кухня никуда не пропала.
Какая-то дичь!
Я
точно знал, я вспомнил, что я – известный коуч, психолог,
бизнес-тренер, что у меня десятки и сотни тысяч высокостатусных
клиентов и последователей в нашей стране и в остальном мире. Я один
из богатейших и влиятельнейших экспертов по личностному росту и
развитию бизнес-стратегий.
Тогда что я делаю тут, в этой тошнотворной
шараге? А?! Почему я сейчас не на своей яхте или не в
офисе?
И
тут вдруг меня словно током ударило – да я же попаданец!
Да, да, всё просто: там я умер, а здесь
очнулся. И сейчас я – житель вот этой коммунальной квартиры с
забитым прокисшим супом умывальником.
В
моём времени о попаданцах не знала, пожалуй, только Агафья Лыкова,
да и то, не факт. Поэтому я даже особо и не удивился. Правда, на
всякий случай ущипнул себя за руку – и сразу почувствовал боль.
Значит, точно я живой, и, ещё значит, я – попаданец.
К
моему удивлению никакого дискомфорта от этого я не почувствовал.
Мне совершенно не хотелось рыдать, истерить, побивать себя пяткой в
грудь и вопрошать «пошто?!». Вместо этого я ощутил какой-то
небывалый подъем и даже неожиданный прилив энтузиазма.