В последний момент мужик заметил
угрозу и смог лишь вскрикнуть, прежде чем того прижали к земле,
явно решив сохранить жизнь для допроса того, как он смог
освободиться от ошейника или кто ему помог. Вампир также
осмотрелся, но явно не увидел сидящего Тори, что за время этой
диверсии добежал до кустов и занырнул под них.
Вырисовывался план: предварительно
парализовать спящих людей, после срезать с них ошейники, и после
собранную импровизированную взрывчатку использовать чтобы получить
хороший такой взрыв в замке. Но это слишком наглый план, думать,
что до него никто другой не догадается, попахивает излишней
самоуверенностью.
Если и проворачивать это, то нужна
знатная заварушка в самом замке, думать было сложно, мысли были
тяжелыми, и каждую нужно было ворочать, словно камни, и без того
уставшим разумом. Пока что какой-либо удобоваримый план не пришел
мне в голову, и стоило все же попытаться поспать.
Казалось, это была последняя здравая
мысль, поскольку стоило мне подумать, что я смогу поспать, как
шепот снова с невнятными кошмарами снова навалился на мое сознание,
заставив меня потерять счет времени, кажется, прошел один день, или
уже проходил третий, выполненные квесты не могли больше дать
ответа.
Перед глазами проносились образы,
будто я постоянно телепортируюсь во времени, от чего в голове еще
сильнее обустроился туман и спутанность сознания, я куда-то шел,
машинально запихивал в себя еду и произносил молитвы как бездушный
механизм, но в какой-то момент я словил некоторый диссонанс.
Не сразу понимая, где я нахожусь и
что делаю, ведь вместо класса я стоял в первом ряду тех, кто видел,
как от алтаря богини оттаскивают очередное высушенное тельце, мои
губы продолжали произносить слова, а я сам не мог определить,
реальность ли это или какой-то кошмар уже наслоился на
действительность.
В ушах стучала кровь, когда,
казалось, я только слышал только мое нарастающее сердцебиение,
задев меня плечом, к алтарю пошел следующий, все происходило
одновременно так быстро и мучительно медленно, мои глаза видели
четко и ясно, но сигнал от них почему-то слишком долго
обрабатывался.
А сердце продолжало стучать быстрее,
казалось, теперь губы шептали какофонию, когда ритуальный нож
вонзился в грудь паренька и из того стремительно уходила жизнь
вместе с кровью, образуя на груди идеальной формы кровавый
алмаз.