Машина отъезжает, и двери блокируются. Прежде, чем я успеваю сделать вдох, Гром жёстко скручивает меня, берёт платок и неприятно стирает помаду с губ, частично размазывая её по лицу. Его жестокость поражает меня. Адам откровенно причиняет мне боль, упиваясь своим положением. Я не узнаю его.
2. Глава 2.
- Отпусти, мне же больно! – прошу его, хватаясь за лицо и трогая пальцами распухшие губы. Чувствую жжение после его холодной, грубой ласки. – Что ты хочешь от меня?
- Трахнуть. Закрыть гештальт. – говорит без тени эмоций Гром. Меня же парализует от его заявления. – А что? Не переживай, не обижу, помогу даже продвинуться по карьерной лестнице. Сделаю старшей медсестрой.
Отвешиваю ему звонкую пощёчину. Не позволю говорить так со мной.
- Любишь пожёстче? – интересуется безразлично, не реагируя на мою попытку спасти свою честь. Адам превратился в бездушную машину, прущую на пролом и уничтожающую всё на своём пути. Я не вижу в его глазах жизни, только раздирающую на куски тьму.
- Остановите машину. – прошу водителя, стуча истерично по окну. – Не хочу ни минуты оставаться с тобой. Ты превратился в морального урода! Проваливай обратно в глушь тараканью.
- Не хотела бы, не села. – Его уверенность и раньше меня поражала. За это время характер лишь закалился и стал прочнее стали. Гром обхватил мою талию и притянул насильно к себе, запускаю руку в вырез платья и трогая нагло грудь. Я вздрагиваю и издаю то ли крик, то ли стон, когда его пальцы сжимают сосок и покручивают его.
По телу пробегают волны удовольствия вопреки всему. Такое я испытывала только с ним. Пробегает мысль, что я могу переспать с ним и сбежать. Закрыть собственный гештальт. Я часто жалела, что не подарила девственность Грому тогда.
- Могу на что угодно поспорить, что ты уже вся мокрая. – шепчет мне на ухо Гром и проникает рукой между ног, сжимая промежность через трусики. Они быстро прилипают к его руке, от прикосновений Грома мне и вправду становится жарко. – Я тебя не обижу, Ева. Если будешь ласковой и послушной, приголублю. Тебе понравится. Думаю, у меня хер побольше, чем у твоего педиковатого Олежи.
Это отрезвляет меня. Бьёт наотмашь физически. Адам принимает меня за эскортницу.
Я впиваюсь ногтями в его руку, оттягивая её от промежности и оставляя царапины на бронзовой коже.