За два года войны Острова словно
налились золотым соком, а вот на материк обрушились невиданные
политические катаклизмы, за которыми медленно и неотвратимо
притащилась разруха, а потом – голод и эпидемии.
Результаты войны были убийственными
для империй-участниц.
Восточная развалилась на множество
мелких княжеств, которые сразу же вцепились друг в друга и до сих
пор воевали меж собой.
Император вынужден был уступить
кайзеру Новые южные земли, коими Империя всего–то полтораста лет
пользовалась и выгоду имела немалую. Кайзер же, обретя юг, удержать
его не смог: южане взбунтовались и откололись, уведя с собой
большую часть кайзеровых земель. Трон его пошатнулся, но
устоял.
Несколько месяцев казалось, что
Империи повезло чуть больше, чем остальным. В газетах писали, что
Император яростно ищет инакомыслие, приведшее к поражению:
островные репортеры публиковали новости о массовых казнях в Империи
с такой периодичностью, что Ганг боялся брать выпуски в руки,
опасаясь рано или поздно увидеть имя брата. Бог миловал.
Однажды газеты протрубили о пропаже
единственной дочери императора. 25-летнюю Наследницу утром просто
не нашли в собственной спальне Великого Дворца. Все решили, что это
козни последней Императрицы, которая единственная из всех жен
родила Императору сына. Зачем нужна царственному Младенцу и его
Матери соперница? Великая княжна Вера Александровна вероятно
закончила свою жизнь в подземельях Царской тюрьмы, рассуждали в
газетах.
В тот день Ганг напился. Княжну он
знал хорошо: Фрам входил в близкий круг Наследницы.
Не улегся еще ажиотаж от пропажи
Веры, как из Империи пришли свежие новости, страшнее прежних.
Императора хватил удар, Императрица ушла в монастырь Госпожицы, их
сын – Младенец – объявлен новым Императором.
Нет, кричали мальчишки-разносчики,
распространяя очередной выпуск газет: Императрица просто больна. Но
она, конечно же, рядом с сыном, не смотря ни на что.
Царственный Младенец правил месяц.
Няньки ли не уберегли, несчастный ли случай был, халатность ли
чья-то, умысел злой… Да только оборвалась царская колыбель и –
насмерть придавило младенчика. Регент – князь Морозов – убедительно
лил слезы, но ему не поверили. Морозов был следующим в порядке
наследования и репутацию имел преотвратительнейшую. И бунт,
которого так боялся старый Император, смел и Морозова, и самую
империю, и последнюю Императрицу, которую регент успел посадить в
тюрьму – за халатность, конечно же: не уберегла сыночка. Прямо в
камере ее и застрелили во время первой волны бунта. За Наследницу.
Веру любили в народе.