Однако смерть Таренаэлла была загадочной и лишённой всякой
логики. По плану он с отрядом не должен был оказаться в той части
эльфийской границы, где произошла трагедия. Всего неделю назад
Таренаэлл отправился проверить, как продвигается строительство
портового города на берегу реки Ола — путь туда занимал два дня
верхом от столицы, причём находился город далеко на севере. Этот
проект был жизненно важен для налаживания торговли с другими
расами: Ларион верил, что мирные отношения с людьми и гномами
необходимы, а взаимовыгодная торговля лучше всего способствует
такому союзу. Главнокомандующий всецело разделял взгляды правителя
и следовал им беспрекословно.
Второе, что сразу бросалось в глаза, — неестественность самого
боя, точнее, бойни. На первый взгляд всё выглядело так, словно
ночью на лагерь напали и безжалостно перерезали всех, как
беспомощных котят. Однако поверить в такое было трудно:
Главнокомандующий Таренаэлл считался одним из лучших воинов и магов
эльфийского народа, а десять воинов, сопровождавших его,
принадлежали к элитному отряду. К тому же не было обнаружено ни
малейших следов магического воздействия.
Погребальное сожжение назначили на третий день после трагедии.
Тела погибших привезли в столицу и поместили в «Дом скорби» —
небольшое здание, расположенное почти в самом центре Анатера.
Как бы ни хотелось Лариону сразу по прибытии в столицу
направиться в свои покои, чтобы увидеть жену и прижать к груди
новорождённого сына, он понимал, что прежде всего обязан почтить
память павших и поддержать их семьи. Весь день он объезжал близких
погибших, выслушивал их горе, приносил соболезнования. Лишь к
вечеру правитель наконец-то вернулся во дворец.
Войдя в покои, он обнял Элларинэль, которая кинулась ему
навстречу, не сдерживая слёз. Погибший друг был ей словно брат, и
боль утраты звучала во всём её облике. Подойдя к колыбели, Ларион
склонился и бережно поцеловал спящего младенца в лоб.
— Милый, взгляни на сына магическим зрением, — тихо произнесла
Элларинэль.
Правитель незамедлительно последовал совету супруги и едва
сдержал изумлённый вздох: аура малыша соответствовала уровню
эльфийского ребёнка лет пяти-шести. Ларион никогда не встречал и не
слышал о подобном в истории своего народа.
— Кто ещё из владеющих магией видел ребёнка? — спросил он,
стараясь сохранить спокойствие.