— Мирослав Станиславович, нам нужно поговорить, — едва не рычит на меня.
— Поговорим, но после встречи. Пока подготовьте все документы и возьмите с собой блокнот, придется много записывать, — произношу строго, хотя где-то внутри неприятно скребет и тянет, будто гадость делаю. — Сначала работа, потом все остальное, — захожу в кабинет, чувствуя себя скверно и делая предстоящий разговор еще тяжелее.
До ресторана едем в напряженном молчании. Ксения прячет недовольство за телефоном, я же делаю вид, что все так, как должно быть. Раньше ее привычка проверять соцсети по пути на встречу меня не беспокоила. Сейчас же хочется отобрать телефон и сказать, чтобы не вздыхала так тяжело. Потому что мне тоже нелегко. Я уже не один десяток раз пожалел, что вообще это все затеял. Даже сегодня в разговоре с Игорем, когда он в очередной раз пустил слюни, глядя на Савельеву. Может, согласись она два года назад на свидание с ним, уже была бы замужем, не работала на меня и не оказалась втянута в подковерные интриги моей семьи.
Погруженные в предстоящий разговор, мы с Ксенией не замечаем ни блюд за ужином, ни беседы, ни даже быстрого согласия партнеров на наши условия. Каждый из нас занят обдумыванием куда более важной проблемы, чем пустая встреча. Хотя, стоит признать, Савельева работает отлично: улыбается облизывающимся на нее мужчинам, записывает все, только не понимает ни черта, и даже умудряется сделать пару случайных кадров, которые выглядят на удивление красиво. Она тушуется, когда один из партнеров настаивает на свидании и просит ее номер телефона, и это так на нее не похоже, что я решаюсь влезть в разговор, перетянув внимание помощницы на себя. Савельева посылает мне испепеляющий взгляд, уверен, еще и жалеет, что я не сгорел на месте, оставшись только кучкой пепла, с которым ей не придется возиться. Но помощь принимает, благодарно кивая, хотя все остальное время, которое мы спускаемся к машине, молчит, будто воды в рот набрала.
Отпускаю водителя — нам стоит поговорить без свидетелей, хотя наша тайна давно перестала таковой быть. Открываю дверцу пассажирского спереди, и Ксения вопросительно выгибает бровь. Да, назад не посажу, иначе рискую умереть от удушья и когтей в горле. Так хоть есть небольшой шанс остаться в живых и не вылететь на встречку. Ответом не удостаиваю, только киваю. Хмыкнув, Савельева все же прячется в салоне и недовольно скрещивает руки на груди.