Спустилась вниз. Света нигде не было, но, с другой стороны, если тут все на солнечных батареях, то надо экономить, поэтому, видимо, и не включает.
Сунувшись в гостиную с камином, обнаружила тлеющие угли, но хозяина видно не было. Пошла дальше на разведку, натыкаясь впотьмах на мебель, которой при свете дня казалось не так много, а сейчас вся норовила так и кинуться мне под ноги.
Из гостиной через широкий проем я попала в кухню с двумя окнами. Наверное, если б здесь был более теплый регион, то панорамные смотрелись бы лучше, но и через эти поступало достаточно уличного света от высоко висевшей луны, я поняла, что и тут нет подопечного. Похоже, он вообще не в доме. И что мне делать? Уйти в свою избушку, в холод и сырость, или остаться здесь, дождаться, сообщить, что я заболела, а потом уйти?
Так и не придя к единому выводу, вернулась в гостиную, забралась на диван с ногами, легла на бок, уставившись на постепенно угасающие угли. Сон вновь стал наваливаться на меня. Плотнее закутавшись в огромный халат, поджав босые ступни, я свернулась калачиком и прикрыла глаза. Ладно, подремлю немного, надеюсь, Кирилл не обидится, что я оккупировала его дом. Все-таки, не хочется умереть здесь от пневмонии.
Проснулась резко от стука двери. Вскинувшись, села, захлопав глазами, вновь привыкая к темноте, затем услышала, как кто-то с шумом скидывает обувь и идет в моем направлении.
- Ты чего сюда пришла? – хрипловатый мужской голос хмыкнул над ухом. – Надо было лежать в кровати, там теплее. Я протопил печь в кухне, труба граничит со спальней, от нее тепло.
- А как зимой? – я смотрела, как мужчина сгружает дрова возле камина, присаживается на корточки и начинает складывать поленья на угли.
- Зимой тут холодно, Таня, - оглянулся он на меня. – Нежным девочкам не место.
Передернув плечами, представив, какой мороз трещит в декабрьские дни, я закашлялась.
- Э, да ты заболела! – Кирилл шагнул ко мне, а затем наклонился и коснулся губами лба. – Горишь! Руки в смоле, сейчас вымою и приду, отнесу тебя обратно.
Я встала, подумав, что и сама прекрасно справлюсь, но потом рухнула обратно – ноги не держали совершенно. Прижав вялую руку ко лбу, поморщилась – кожа была болезненная. Ладно, позволю мужчине поухаживать за мной. Не съест же он меня!
Шум воды в ванной стих, затем послышались мягкие шаги, а после меня подхватили на руки и понесли, словно я была невесомым перышком, по лестнице.