– Это… это… медитация. Понимаешь ли ты… понимаешь, – он вдруг захлебнулся, чего с ним никогда не случалось, – это очищение. Как бы тебе описать… Это перерождение, как у Христа, которому был дан второй шанс.
– Шанс?
– Как у грешника.
– Христос – грешник?
– Он преодолел искушение дьявола, но не искушение добром.
– То есть?
– Мир – целостен. И в нем присутствует два полюса: добро и зло. И Христос отринул эту целостность, он выбрал один полюс. И ему был дан второй шанс охватить зло, и он спустился в Ад…
– Зачем ты мне это говоришь?
– К тому, что христианство однобоко. И тебе не обязательно ему следовать. Ты можешь следовать собственному пути.
– Слава, у тебя кто-нибудь есть? – пришло мне в голову.
– Нет.
– Твои родители умерли?
– Да.
– А я почти не общаюсь с матерью. С тех пор, как она ушла от нас с папой, она все равно что умерла.
– Когда люди уходят из твоей жизни, это освобождение.
– Освобождение?
– Значит, они выполнили свою функцию и больше тебе не нужны. Значит, ты продвинулась на ступень выше, чем была.
– Все же я предпочла бы, чтобы она осталась.
– Никогда ни о чем не жалей. Жалость – то, что тянет нас вниз. Замедляет развитие.
– Не все служит росту.
– Все. А иначе зачем быть?
– Ты – эдакий коуч.
– Кто?
– Коуч. Тренинги личностного роста. И все такое.
– Не смеши меня. Я тебе рассказываю, как я живу.
– Знаю-знаю. А какими были твои родители?
– Теми, кто вырастил меня таким, каким я стал.
– Ясно. Я очень любила своего папу.
– Это видно.
– Это как?
– У тебя на поведении печать, – он усмехнулся.
– Жаль, что он не увидел Париж. Не успел дождаться, пока кончится запрет на выезд за границу. Он же невыездной был. А так хотел. Странный у него был выбор профессии. Ему бы филологом. Он так любил французский. А про работу ничего не рассказывал. Вообще. Никогда. Мы с матерью толком до конца и не понимали, чем он занимается. А потом случилось Это… И мать ушла. Хотя мне думается, что она ушла не от него, а от меня.
– Да, я знаю, что ты мастер-фантазер. И не такого насочинишь.
– Если бы только мы с Тиной не были так похожи…
– Твоя фантазия не знает границ.
– С чего ты взял, что это фантазия?
– Когда ты говоришь, над твоей макушкой звездочки вьются.
– Смеешься надо мной.
Но я не обиделась. Обида была вне рамок наших отношений. Обида – из детского, молочного. У нас ей не было места. У нас все было по-другому. Рядом с ним мне не хотелось ничего выдумывать, хотелось просто быть. Может, это оттого, что Слава прирос к земле, к природе. Он естественный. Его поступки, его слова. Он говорит то, что думает, и не стремится показаться кем-то другим. Мне очень повезло, что мне удалось встретить такого человека. И даже если я не полюблю его, память о нем навсегда останется со мной.