Но моё сердечко знает наверняка, что всё…
- Нет!..
Сквозь сон слышу лязг отпираемых запоров, морщусь от неприятного звука, закрываю уши ладонями.
- Чего «нет»? Вставай! Разлеглась тут! – меня толкают в бок. - Сейчас Удальцову всё сообщишь и отоспишься в СИЗО.
Меня ведут к Удальцову на допрос.
Может, он выспался и сейчас в адеквате, выслушает спокойно?
Заводят в кабинет полный людей.
За рабочим столом сидит майор. Только сейчас он в кителе.
Под глазами пролегли тёмные мешки от бессонной ночи. Русые немного вьющиеся волосы всклокочены и собраны в небольшой пучок. Голубые неоновые глаза внимательно изучают бумаги на столе.
Демонстративно делает вид, что не замечает того, что я вошла.
Сбоку на приставных стульчиках сидят люди, одетые по гражданке. Девушка с чернильными волосами и седой мужчина. Его я узнала сразу! Неприятная особь.
У него жуткая собака, которая меня всегда пугает. А ещё я с соседом ругалась пару раз не только из-за отсутствия намордника на псине, но и из-за места на стоянке. Седовласый мужчина внаглую ставил своё авто на моё парковочное место.
- Можно сесть? – уточняю дрожащими губами.
- Снимите с подозреваемой наручники, - приказывает майор, смотрит мимо меня.
- Чайкина Злата Дмитриевна, садитесь, - скользит по мне ядовитым взглядом.
Послушно присаживаюсь на краешек стула. Жду, что будет дальше.
- Свидетельница, представьтесь.
- Галина Ерохина.
- Вы опознаёте эту женщину? Её вы видели вчера ночью в моей квартире?
Галина яростно кивает:
- Она!
- Простите, в чьей квартире? – шепчу я, пребывая в полнейшем шоке. Но мне делают знак молчать.
- Свидетель, Вы подтверждаете, что видели эту женщину ночью с ребёнком?
- Да, - мужик радостно подскочил, и бросил на меня взгляд победителя.
Вбираю побольше воздуха в грудь, пытаюсь бороться за себя:
- Это наговор! Всё было не так! Я не знаю, кто эти люди и зачем они топят меня, но всё было по-другому. Я расскажу.
- Не надо, - обрывает меня майор.
Протягивает мне бумагу, исписанную мелким почерком, говорит:
- Подписывай…те.
- Я не буду!
Поток свежего воздуха проникает через окно и даёт мне сил бороться. Вдыхаю.
- Могу сделать один звонок?
- Всё подпишешь, тогда звони!
- Разве не должна я написать признание своей рукой?
- Должна, - нагло утверждает майор, - но ты же отказываешься от чистосердечного, а твоё мерзкое враньё мне не нужно!