— Лучик, ты меня обижаешь! Я всегда помогаю милым старушкам! — Никита — сама невинность. Берёт её за руку и вдруг вкладывает в неё маленькую бархатную коробочку. — Если бы я не купил это, она точно пошла бы по миру.
— Что это? — голос Светы дрожит, глаза бегают от коробочки к его лицу и обратно.
— Доказательство того, что я никогда не вру, — всё ещё слегка обиженно говорит Никита, но тут же улыбается — эту улыбку она узнает, даже если его губы не дрогнут: она всегда отражается в его грифельных глазах. Он осторожно открывает крышку и ждёт, настороженно наблюдая за её реакцией.
— Никита, — шепчет Света, касаясь платинового ободка с квадратным изумрудом посередине. — Это… это что?
— Хм, — он смущённо трёт шею, — полагаю, это кольцо.
— Я вижу, что это кольцо. Что это?.. — Она поднимает сверкающий взгляд и тут же падает в его — серьёзный. Не отводя от неё глаз, он достаёт кольцо и надевает на безымянный палец.
— Ты согласна? — только и может выдавить он, пожалуй, впервые в жизни волнуясь настолько, что не может подобрать слова.
Несколько секунд Света смотрит на него, задыхаясь от счастья. А потом, не обращая внимания на прохожих, идущих через мост, бросается ему на шею.
Света не знала, сколько прошло времени. Судя по ощущениям, уже глубокая ночь, а утром опять в больницу. Нехотя встала, шаркая ногами, побрела в ванную. Несколько минут смотрела на стакан, в котором стоит одинокая зубная щётка. Моргнула. В ушах снова собственный смех, рука сама потянулась к фарфоровой вазочке, в которой лежит обручальное кольцо — сняла его несколько дней назад, когда приняла окончательное решение. В отличие от помолвочного это простое, гладкое. Только внутри выгравировано: Я всегда буду рядом. Буквы крохотные, тонкая, действительно ювелирная работа. Это была его клятва, которую он дал только ей. Её звучала: Я всегда в тебя верю. Света провела по буквам кончиком пальца. Качнула головой и бросила кольцо обратно в вазочку. Они не сдержали своих обещаний. Оба.
Прислонившись к зеркалу лбом, Света стиснула зубы и глухо замычала. Больно. Сердце болело, словно она вживую оторвала от него огромный кусок. Глубоко вздохнув, она выпрямилась и посмотрела на своё отражение. Тусклая. Когда-то яркой была, улыбчивой, а сейчас потускнела. Всего тридцать три, а кажется, что все восемьдесят: некогда бывшие блестящими, русые волосы стали блеклыми. Зелёные глаза как будто помутнели, и губы стали блеклой тонкой ниточкой. В этом тоже виноват Никита, или она сама перестала заботиться о себе, растворившись в семье и работе?..