—Мэл… прекрати… — недовольно ворчу, бросая беглый взгляд на часы. Время завтрака давно закончилось. Но я бы выпил кофе и покурил.
— Ит… — девушка продолжает мурлыкать, выгибая спинку как кошка. Обнимает меня за шею. Её «троечка» опускается мне на лицо. Мелисса хочет ласки. Совершает несколько плавных движений бёдрами. Разведя ноги шире, вжимается промежностью в мой пах, елозит по члену булками, а затем и вовсе проскальзывает в трусы пальчиками.
— Эй, эй, Мэл, стоп! — останавливаю её, убирая от вялого члена руки.
До вчерашнего вечера мне всё нравилось. Сейчас же её потуги доставить мне удовольствие лишь напрягают.
— Хватит, крошка. У меня нет настроения. Возьми карту, что я тебе дал. Пошопься от всей души. Ладно? Купи себе ещё одно платье, туфли, парфюм… Не знаю, что ты там хочешь, только отцепись. Бога ради. Дай мне побыть одному.
— Ладно, — пожимает плечами Мэл. Слазит с меня. Идёт в ванную.
Я обратно втыкаю наушники. Включаю урок русского языка. Хочу отвлечься от всего. Устал как черт. Даже шлюха не заводит. Первый отпуск за четыре года, в котором хочется завыть от тоски.
Диктор начинает читать стих Есенина. Вникаю в слова и понимаю, что лучше включить плазму и посмотреть какой-нибудь триллер. Не потому что стих мне не нравится. Просто, куда не ткну пальцем, всегда нахожу какие-то знаки судьбы, указывающие на мои ошибки:
«Я помню, любимая, помню
Сиянье твоих волос.
Не радостно и не легко мне
Покинуть тебя привелось…
Я помню, ты мне говорила:
«Пройдут голубые года,
И ты позабудешь, мой милый,
С другою меня навсегда…»
И сердце, остыть не готовясь,
И грустно другую любя.
Как будто любимую повесть,
С другой вспоминает тебя…»
Дослушав, извлекаю наушники из ушей. Бросаю туда, куда недавно отправила их Мелисса. Прикрываю глаза и снова окунаюсь в мысли об Анне.
Вспоминаю её образ. Несколько раз порывался отправиться к ней на родину. Но каждый раз меня что-то останавливало. Что бы я ей сказал при встрече? Прости, я погорячился? Наговорил того, чего не стоило? Я её не любил. А когда потерял, понял, что кроме Эн не было у меня в жизни ничего лучше. Время утекло как вода. Анна должна была научиться жить без меня. И я не стал повторно ломать её судьбу.
Кэтрин тоже от нас сбежала. Проявила солидарность к племяннице. Мать к ней сильно привязалась. Долго переживала из-за её отъезда. Пыталась промыть мне мозг. Я запретил ей вмешиваться в мою личную жизнь. Если не ошибаюсь, мама всё ещё поддерживает с ней связь.