Трой, посопев, подсел к Мару сбоку и ткнулся лбом ему в плечо.
– А помнишь, как мы на обрыв ходили? Летом? И костер…
– Помню.
Мар несколько раз бывал в Белуше, и каждый раз обязательно заглядывал к Вальтару и его сыновьям, объясняя это, разумеется, обещанием, которое дал Янке.
Сказал же что будет присматривать? Ну вот, он и присматривает. Все честно!
– А помнишь, как я палец обжог? Когда картошку доставал?
– Помню, конечно.
– Знаешь, как было больно?!
– Можешь не сомневаться…
– А ты сказал, что если плохо или больно, то есть один способ, чтоб было легче. Помнишь?
Мар промолчал.
Тот летний вечер, закат над циркусом, костер с теплыми искрами… и маленький Трой, который мужественно пытается сдерживать слезы, но они все равно текут. А виновата во всем, конечно… картошка! Которая оказалась слишком уж горячей… и теперь ее даже не хочется есть…
– Трой, ну отстань ты от Мара, видишь, ему больно! – вступился Шуга.
– Да нет, ничего. Просто вспомнилось. А, правда, хороший был день… даже несмотря на картошку.
Трой широко улыбнулся.
– А мне твой способ, во, как пригодился…
– Это песни-то орать? Вместо слез? – поднял брови Шуга и тоже уселся прямо на пол, по другую сторону от Мара. – Точно. Мы про Скальда пели. И про «легужабу». Только у Троя медведь ухо оттоптал!..
– А тебе слон!
– А слонов не бывает!
– А все равно.
– Так это поэтому ты теперь все время чуть что не так, то сразу: «Легужаба в темной норе, Легужаба в мокром тепле! Я поймаю тебя легужаба, тебе не скрыться!»…
Трой дурачась, подпел:
– У меня есть летучий змей, у меня есть ведро камней, я иду к тебе, я огромный болотный рыцарь! По бо-то-ту!!!
Мар, прикрыв веки, забыв о гордости и кажется, вообще обо всем, одними губами повторял навязчивые слова дурацкой песенки, как заклинание.
Ему даже мерещилась эта несчастная зеленая «легужаба», затаившаяся среди камней и камышей в страхе перед толпами сказочных Иванушек, которые ходят на болото специально целовать лягушек. Песенку эту они пели еще с Роландом Аркадой, когда учились в Академии. Тогда было много песен… и грустных, и серьезных и смешных. И даже таких дурацких… а потом забылось.
Мар подумал, что тогда у костра с братьями Янки он что-то пел вообще в первый раз лет за десять. А ведь когда-то они с Роландом наполовину всерьез подумывали о карьере уличных музыкантов – если что пойдет не так и из Академии за многочисленные нарушения их все-таки выгонят…