Мы шли к лесу. Я едва переставляла
ноги, но с каждым шагом кровь разгонялась, дыхание становилось
легче, а голова прояснялась. Позади, не умолкая ни на секунду,
ворчала Сунь Лан. Удивительно, как у нее в голове помещалось
столько правил: устав для слуг, устав для барышни, устав для
ученицы, устав для горожанки. Я запуталась уже на третьем:
- Барышне не стоит выходить из дома в
сумерках и посещать лес, даже с надежным сопровождением, - в
который раз повторила она, явно надеясь на мое вразумление.
Согласна, сопровождение у меня так
себе… Разве что уморить разбойников рассказами о том, как правильно
грабить путников. Но мы ж недалеко, да и помнится мне, кроме ведьм
и духов в местных лесах никого опасного не водилось.
Спорить, однако, бесполезно. Мир Сунь
Лан выстроен на правилах, рангах и распорядке. Главное место в нем
занимали предки, родители, государство и… мой отец. И вопиющим
оскорблением было бы заявить: «Плевать» на мудрость созданных
обществом законов.
По крайней мере после брошенного мною
этого самого оскорбления глаза у служанки стали круглыми, по лицу
поползли алые пятна, она секунд десять хватала ртом воздух, не
найдя что сказать. И вторую часть пути мы проделали в осуждающем
меня молчании.
Кажется, меня записали в бунтарки –
худшее, что здесь может случиться. В мире, где жизнь расписана по
правилам, для бунтарства места нет. И никуда не денешься – местные
записывают буквально все. В усадьбе наверняка уже внесли запись о
моей награде в школе.
Не сделать мне теперь из служанки
союзницы, даже если посыпать голову пеплом, прося прощение.
Урок на будущее. Терпение и еще раз
терпение. Открытые эмоции здесь свидетельствуют или о глупости, или
о грубости. А я тут со своим брошенным в сердцах: «Плевать».
Вот и знакомая тропинка. Память не
подвела.
- Подожди меня здесь. Хочу
прогуляться в одиночестве, подумать, - попросила мягко. Сунь Лан
засопела, демонстративно отвернулась.
- Пожалуйста, - надавила, не желая
приказывать. Мне нельзя делать из нее врага. Хотя… она предаст
меня, как только появится шанс.
Тяжелый вздох. Борьба с собой.
- Хорошо, барышня, - сдалась она, -
только недолго.
И снова эта противоречивость… Я вроде
ее хозяйка, но должна отпрашиваться.
По тропинке я шагала на взводе и
нужный мне участок пролетела, злясь на себя – глупую, и на упрямую
служанку.