Резкий запах нашатыря вгрызается в легкие. Задыхаясь, с трудом открываю глаза.
– М-м-м, – превозмогая бессилие, поднимаю руку ко лбу. – Что случилось?
Разлепила веки и, щурясь, заозиралась по сторонам.
– Боже! Ксения! Слава святым, ты пришла в себя.
В затылке отдалось глухой болью, когда мама обняла меня за плечи, прижала к себе.
Кажется, я ударилась головой о ручку. По крайней мере, так мне подсказывает тупая пульсирующая боль и шишка, которая ясно чувствовалась под пальцами.
– Мама, а где Кира? – дрожащим от тревоги голосом спрашиваю родительницу.
– Она в своей комнате, – отводит мать глаза.
– С Игнатом? – с надеждой в голосе произношу.
И вдруг призрачной искоркой в моей груди, зажигается вера в то, что мне все приснилось. Голая девка в нашей спальне, слова о разводе и о том, что Игнат не хочет больше видеть нас с Кирой из-за какого-то обмана.
– Да, – сухо ответила мама.
– Ох, мама, – на глазах выступили слезы облегчения. – Мне такое приснилось, что и врагу не пожалеешь. Представляешь, – зашептала я, освобождаясь из объятий матери, потому не сразу заметила горящие гневом глаза, – приснилось, что у Игната любовница, и он со мной хочет развестись. Помню, в соннике читала, что если муж во сне изменяет, значит, верен…
– Это не сон, – обрубает мать грубо.
Резко поворачиваюсь к ней.
– Нет, – отрицательно качая головой, болезненно выдыхаю.
– Этот кобель и правда тебе изменяет, Ксения. А с Кирой он в комнату ушел, чтобы игрушки ей собрать и вещи…– шипит мама.
– Что?! Что ты говоришь такое, мам…
Поднимаюсь слишком резко. Голова тут же идет кругом. В глазах темнеет. Хватаюсь руками за воздух.
– Ксения, – охает мама.
Но мне удается удержаться на ногах, а через мгновение зрение возвращается и в голове проясняется. Бросаюсь к двери, но уже на выходе налетаю на Игната. Врезаюсь в его каменную грудь со всего маху, и если бы не его крепкие руки, то обязательно упала бы. На мгновение наши взгляды пересекаются. В темных глазах мужа мелькает беспокойство, но его молниеносно сменяет безразличие. Он отталкивает меня.
– Будь аккуратнее, – сухо чеканит слова.
У меня же аж сердце в груди ссохлось, превратившись в морщинистый инжир. Нет. Этот человек совершенно не похож на моего мужа. Этот черствый сухарь хоть внешне и схож с Игнатом, но внутри…. Он пуст. Бездушен.