Жгучая боль ранит сердце острыми шипами. Закрываю глаза и судорожно вздыхаю. Главное – не плакать, – одергиваю себя. – Главное – не подавать вида, что мне больно.
Я не могу раскиснуть на глазах дочери и матери. Мне нужно быть сильной. Нужно быть стойкой, потому что о нас больше некому позаботиться. Мы теперь одни.
– Ксюша, – прорывается голос матери сквозь толщу мыслей в голове.
Скосила в ее сторону глаза.
– Ксюша, не молчи. Поговори со мной. Я же вижу, что тебе нужно выговориться. Я готова. Правда!? – поспешно кивает мать.
Но мне вдруг в голову приходит неожиданное решение того, как можно поправить ситуацию. Я так обрадовалась этой мысли, что не смогла сдержать улыбку.
– Боже! Боже! Боже! Спасибо тебе, спасибо тебе, что помогаешь!
– Ксения?! Что происходит?
Заерзав на сиденье, забеспокоилась мама, когда я, вырулив с обочины, выехала на дорогу, притопила педаль газа.
– Мне кажется, я знаю, кто может нам помочь, – с улыбкой на губах ответила я маме.
– Мама, давай поедем к папе. Я по нему соскучилась, – прижимая к щеке медвежонка, хнычет дочка. Она так расстроена происходящим, что, глядя на нее, мое сердце кровью обливается. Ну, Игнат, ну, погоди! Ты у меня еще получишь.
– Так куда ты нас везешь? – не унимается мама.
– К Гурьевым, мама. Уж, Григорий Владимирович сумеет за нас заступиться. Киру и меня он в обиду не даст!
– А эта стерва – Лиля?! Свекровь твоя?! Она же ненавидит тебя с той самой минуты, как только ты ступила на порог их дома.
– Мама, не нагнетай. Какой бы не была Лилия Сергеевна, родную внучку в обиду она не даст. Я в этом уверена.
Ставлю твердую точку в своих убеждениях.
– А я – нет. Она хитрая, как лисица. Обведет вокруг пальца, и не заметишь, – причитает родительница, сея в моей душе зёрно сомнения.
Хмурые взгляды, которыми нас встретили родителей Игната, меня смутили. Я оглянулась на мать, прежде чем переступить порог их дома. Та, иронично вздернув брови, (мол, я же говорила) поджала губы.
– Лилия Сергеевна, у нас беда, – ничего лучше не придумала, как выложить с порога всю правду.
– Стоп, – подняла руку свекровь, – Григорий, проводи Кирочку и Веру Алексеевну в столовую. Угости их чем-нибудь вкусненьким. Вы же с дороги, я правильно понимаю?
– Да, – кивнула, у самой же на душе кошки заскребли от дурного предчувствия.