Миг — и двери за едва переступившей
порог Ди стремительно захлопнулись, обдав спину прохладным потоком
воздуха и заставив внутренне поежиться. А этот Гордис — мастер
психологических эффектов, старый проказник.
Но уже через миг Диана и думать
забыла о каком-то там своевольном дворецком — потому что на нее
уставились две пары глаз (лакей у окна и две суетящиеся с
сервировкой служанки не в счет). И первая пара из них была,
безусловно, куда интереснее — во-первых, потому что принадлежала
мужчине, во-вторых, потому что светловолосый обладатель этих глаз
сидел непосредственно напротив двери.
Ярко-голубые, глубокого, насыщенного
цвета, обрамленные пушистыми темными ресницами, длине которых
позавидовала бы любая модница, они, как магнит, притягивали к себе
внимание. Впрочем, и то, что располагалось ниже, выглядело ничуть
не хуже: прямой нос, пухлые яркие губы на фоне по-аристократически
бледной кожи чуть удлиненного узкого лица, длинная шея,
по-щегольски обвернутая шелковым платком, широкие плечи.
Диана проскользила взглядом по
свободным рукавам белоснежной рубашки, выходящим из-под строгого
темного жилета, выгодно обтянувшего стройный торс, — к ухоженным
пальцам, расслабленно лежащим на скатерти по обе стороны от еще
пустой тарелки. Снова вверх — к губам, теперь изогнувшимся в
радушной улыбке. И еще выше — опять к глазам, один из которых вдруг
весело подмигнул, а затем оба красноречиво скосились в сторону.
И лишь тогда Ди отмерла. Хозяйка, ну
конечно же! Вечно-то она все забывает, когда замечает красивого
мужчину.
— Подойди, — сухо приказал скрипучий
старческий голос, и Диана послушно шагнула к его
обладательнице.
Она изначально представляла себе
тетушку Фло женщиной преклонного возраста, но, что та окажется
такой древней, даже не ожидала. Семьдесят? Восемьдесят? Больше? На
самом деле, вряд ли больше — слишком идеальная осанка, слишком
ровные плечи и не менее «слишком» ясный взгляд.
Да, миниатюрная женщина, затянутая в
плотное черное платье с высоким кружевным воротом, выглядела, мягко
говоря, немолодо. Белоснежные волосы, испещренная глубокими
морщинами кожа, явно когда-то карие, а теперь выцветшие до
бледно-янтарного оттенка глаза с редкими, почти отсутствующими, а
потому больше нарисованными бровями над ними. Тем не менее
направленный на Диану взгляд — прямой, цепкий, даже какой-то хищный
и совершенно недобрый — четко давал понять, что старуха точно в
ясном уме и трезвой памяти.