— То есть ты не поедешь со мной к
леди Кюпри? — нахмурился Себастиан.
— То есть я не поеду с тобой к леди
Кюпри, — подтвердила Диана с широкой улыбкой.
Кузен прожег ее обиженным взглядом,
но в присутствии Жнеды сдержался и тоже заставил себя
улыбнуться.
— Конечно, дорогая сестра. Как тебе
будет удобнее.
Сестра, как же. Считай он ее своей
сестрой, то точно не раздевал бы глазами на протяжении всей
поездки.
***
— Сколько-сколько? — возмутилась
Диана, когда владелец ломбарда, круглый невысокий человечек в очках
с толстыми стеклами, озвучил ей стоимость старинного перстня ее
бабушки. — Тридцать золотых?! Да вы спятили?! Оно стоит по меньшей
мере триста!
Мужчина одарил ее равнодушным
взглядом и молча подвинул кольцо к краю прилавка.
— Тридцать золотых — и не монетой
больше, — повторил безапелляционно.
Глядите-ка на него. Ну и
пожалуйста.
— Как хотите, — запальчиво
откликнулась Ди, забирая бабушкин перстень. — Найду того, что ценит
действительно дорогие и качественные вещи.
— Ищите, — все так же спокойно
прилетело ей в спину, когда она, пылая праведным гневом, уже
шагнула к двери. — Может, в столице и найдете.
Диана замерла.
— Что вы сказали? — переспросила, не
оборачиваясь.
Конечно, Ди не хотелось продавать
фамильную драгоценность. Однако какой у нее был выбор? Отец в
качестве наказания не дал ей с собой и жалкого медяка, а просить
денег у тетушки Фло или кузена — нет уж, увольте. Так что
подумаешь, бабушка давно отошла в мир иной, и ей уже все равно. Но
за бесценок!
— Сказал, — самодовольно протянул
толстяк, явно наслаждаясь своей властью и значимостью, — что я
здесь единственный скупщик драгоценностей на всю округу. Можете
предложить колечко Дюмке из мясного ряда — он с удовольствием даст
вам взамен окорок или свиную голову. — И гаденько захихикал. Вот же
скотина алчная.
— В свиньях вы точно знаете толк, —
процедила Ди и повернулась, снова шагнула к прилавку. — Держите. —
Швырнула перстень на столешницу, и тот закружился по щербатой
поверхности, разбрасывая вокруг солнечные зайчики.
Мужчина, ничуть не обидевшись, прытко
вытянул руку и накрыл кольцо пухлой ладонью. Оправа на прощание
жалобно звякнула.
— Так уж и быть, тридцать два, —
осклабился ломбардист и сально подмигнул. — За сговорчивость.
Диана презрительно скривилась.
Толстяк, довольный крайне выгодной
сделкой, гаденько захихикал.