— Вести от вождя эрзя Нуянзя, — выкрикнули за спиной каввада, то
есть высшего чиновника или военного лидера, коим и был Барадж.
Барадж обернулся. Его сосредоточенное лицо, казалось, прямо
сейчас ускоренно стареет, а волосы седеют. Молодой мужчина был
столь напряжен, так сосредоточен, что чуть раскосые глаза почти
утопали под нахмуренными бровями.
— Пропустить! — словно не человеческим голосом, звериным,
жестко, сказал Барадж.
— Господин, эрзя готова обрушить всю свою мощь на Рязань.
Господин мы собрали лучших воинов, молодых, сильных, — вещал
посыльный.
Барадж пренебрежительно посмотрел на этого эрзя, представителя
одного из сильнейших племен мордвы. Одного из? Потому как были еще
мокша, которые отказались выставлять своих лучших воинов, но лишь
прислали всех охотников, то бишь добровольцев, в войско мордвы. И
это внушало опасения. А не собираются ли мокша пойти под русских
князей?
— Твои вожди уже должны были выдвинуться, — жестко говорил
Барадж.
От перенапряжения у него болела голова, но куввад сжал челюсти и
терпел, вымещая еще больше недовольства, вместе с тем,
решительности на окружающих.
— Да, господин, я поспешу передать твой приказ! — вестовой от
эрзя понял, что для сохранения своей жизни ему лучше быстрее
удалиться прочь.
— Куввад, и все же я считаю, что мой совет закрыться в Булгаре
не лишен смысла, — как только эрзя удалился, высказался
представитель от сельджуков в булгарском войске.
— Ты! — взревел Барадж. — Мой эмир взывал о помощи братьев по
вере, но вы не услышали нас. Где войско сельджуков, чтобы мы
разбили тестя ромейского василевса? Не император ли Византии первый
враг сельджуков?
— Мои братья сражаются с крестами, что привели войско из Европы,
— оправдывался посол, опешив от такого напора, еще вчера
казавшегося покладистым, Бараджа.
— Не ври мне! — куввад даже приподнялся на стременах и
наклонился в сторону турка. — Вы разбили одно из двух войск
крестов, как ты мне и сказал, хотя я думаю, что лжешь. Но я знаю,
что сейчас только ваши вассалы бьются с христианами, а войско
султана Ахмада Санджара бездействует. Или ты, посол, думаешь, что
мы сидим на реке Итиль и не знаем, что происходит в других
странах?
— Простите меня за дерзость, господин, — посол расстерялся и
даже вопреки своему статусу, признал куввада своим господином.