Пачкаю женский аккуратный носик пузырьками. Офелия все еще скрещивает руки на груди, чтобы я не увидел ничего лишнего.
— Попытайся перестать так трястись. Еще не поняла? Я не серый волк и твой пирожок меня сегодня не интересует.
— А завтра?
— Но лучше все-таки не провоцировать такими вопросами. Бля-ять, — рычу, когда льющаяся по спине пена достигает поясницы. — Ты мне там мясо до позвоночника вскрыла, что ли?
— Я нечаянно…
— Скоро начну верить, что тебе нравится причинять мужикам боль.
Ася стыдливо опускает взгляд. Усмехаюсь, когда она снова сильно сжимает веки, потому что девчонка не заметила, что трусы-то я уже успел снять. И холодная вода мне не особо помогла остыть.
Я не трогаю ее. Вообще не прикасаюсь.
Если только мысленно.
О, в моей голове она уже давно полирует своими острыми коленками пол и смачно мне отсасывает. Член дергается, когда я представляю эти большие глаза на уровне паха.
Срочно надо гнать из головы всю эту пошлость.
— Рукой поработай.
— Ч-что?
— Нет, к члену своему я тебя подпушу только после того, как сходишь на маникюр и там тебе отрежут все лишнее, — заставляю Офелию обхватить мочалку и притягиваю ее сжатый кулак к своей груди. — Это не так уж и сложно. Будь поласковее, девочка, и, возможно, я забуду о своей едва не разбитой голове и исцарапанной пояснице.
Я начинаю склоняться к тому, что у Аси реально никого не было. Ну не может девочка даже с самым скудным опытом так смотреть на голого мужика.
— Смелее, — подталкиваю ее к активным действиям.
— А я правда вам что-то повредила?..
— Хочешь посмотреть на мою задницу?
Еще немного, и она реально взорвется от стыда и смущения. Щеки уж точно.
Отбираю у Офелии мочалку и развожу ее руки в стороны. Смотрю на грудь, спускаюсь взглядом по впалому животу с аккуратным пупком. Говорю себе, что так делать нельзя, но оторваться от этой малышки все равно не могу.
Совесть, вернее то, что от нее осталось, летит к дьяволу.
— Вы со всеми так себя ведете? — она ежится под моим взглядом.
— Как?
— Нагло.
— Давай откровенно, Офелия. Мало каким женщинам в современном мире нравятся тюфяки, которые что-то там мямлят себе под нос.
— Но и изнасилования нам тоже не нравятся!..
— А я разве засунул в тебя член? — усмехнувшись, перехватываю ее тонкие запястья одной своей лапой и обвожу большим пальцем маленький розовый сосок.