— Убегайте, дуры! — максимально изменив свой голос, добавив рыка
и хрипотцы, выкрикнул я.
Открылись двери, и девчонки с визгами повылетали во двор, на
белоснежный снег. Молодые, совсем девочки, тела еще даже не
оформились, лет по шестнадцать, наверно, или того меньше. Что-то не
так в этом мире, или даже многое не так, если этим девочкам
приходится ложиться под здоровых и грубых мужиков за ломоть сала с
куском хлеба.
— Мирон, что там? — из глубины бани послышался голос
Понтера.
Естественно, ему никто не ответил. Вырубил я двоих бандитов
знатно. А вот что делать с вожаком, я придумал уже исходя из
ситуации. Понтер сейчас в парилке один, он, действительно, парился,
я даже выкрики слышал, как мужик реагировал на удары веником. Сам
себя хлестал, сам себя нахваливал. Вот бы еще сам себя и того…
чтобы девочек не привлекать. Так и не пришлось бы мне
встревать.
— Эй, Мирон, ты что делаешь-то? — вновь переспросил Понтер, уже
с некоторой настороженностью.
И было от чего насторожиться. Я ведь уже подпер дверь в парилку,
а дальше вообще стал баррикадировать, заставлять дверь всем, чем
можно, начиная с сундука, после и стол пошел в ход, я его подтащил,
благо тот не был большим. Так что придется ему попариться чуть
больше времени. На удивление, хотя в доме была разруха, то в бане
двери оказались добротными, дубовыми и мощными. Пусть пробует
выбить. Даже мне, в прошлом теле, не факт, что быстро удалось бы
выбраться.
Проверив тела других бандитов и убедившись, что они живы, но не
должны быстро прийти в себя, я на скорую руку связал их
полотенцами. Видел же в доме веревку, почему не додумался взять?
Но, как говорила мама: «Хорошая мысля приходит опосля». Та мама,
которая осталась в прошлой жизни и по которой, будто молния,
быстро, но ярко, пришла и ушла тоска. Не время переживать.
Выбежав из бани, подперев и эту дверь, хотя последнее было так
себе препятствие, потому что тут дверь хлипкая, я устремился в
спальню, в дом. За минуту превратившись вновь в болезного, спрятав
пижаму и переодевшись в старое, я стал смотреть в окно, приоткрыв
его.
— Ну, где крестьяне? — волновался я.
Если бандиты очухаются, развяжутся от немудреных узлов, если
подпорку сломают, разберут баррикаду, то… Придут меня убивать.
Понятно, что при таком раскладе я не смогу всё спихнуть на
какого-нибудь «Робин Гуда», который покрошил бандитов. А так —
вполне. Например, могу сказать, что к одной из девок-сералек бегал
молодой казак, да еще приставлю слово «пластун», и тогда многое
станет на свои места. Казачок мстил. Я еще не знаю наверняка, какое
время нынче, но думаю, что слово «пластун» может звучать, как в
будущем «спецназ», мол, эти все умеют «одним махом семерых
побивахом».